На грязное тело натягиваю чистую одежду и, дрожа всем телом, сворачиваюсь в комочек рядом с Чемберленом на кровати.
Что дальше? Что делать?
Издалека долетают обрывки криков и воплей, как будто где-то там еще продолжается схватка. Но та, что бушует внутри меня, намного, намного хуже. Спайк мертв. Из-за меня. Я виновата в его смерти. Повторяю эти слова раз за разом, но они все равно звучат фальшиво, словно я пытаюсь убедить себя в чем-то ненастоящем. Не могу это принять. Спайк мертв. Из-за меня. Его кровь на мне, на моей коже. Снова пытаюсь оттереть засохшие пятна, тру сильнее и сильнее, сдираю кожу ногтями, пока моя собственная кровь не смешивается с его кровью. Чувствую, как подкатывает истерика.
Я во всем виновата. Я…
Внезапно, словно клякса в воздухе, рядом проносится тень.
Келли?
Она кидается мне на грудь… обнимает… плачет. Нет, не плачет — у нее ведь нет слез, — но всхлипывает так горько, что душа рвется на кусочки.
— Как ты нашла меня? Откуда ты? — спрашиваю я.
Она как будто закусывает губу, сдерживает рыдания и после короткой паузы начинает говорить.
Извини. Я не она. Я не Келли! Думала, что я Келли, но я не она.
Во всей этой неразберихе — и снаружи, и внутри — ее слова заставляют меня собраться и попытаться понять, помогают успокоиться.
Она здесь, со мной, и мне так ее не хватало.
Я не Келли, повторяет она. Келли была моей подругой.
Стараюсь сосредоточиться.
— Не понимаю.
Послушай, мне нужно рассказать тебе кое-что. Алекс это Первый.
— Что?
Он Первый доктор! Он виноват в том, что началась эпидемия! — говорит она с болью и снова всхлипывает.
— Келли?
Не Келли. Меня зовут Дженна. Я знала, что заражаю людей, но не говорила тебе. Никому не говорила. Мне так жаль. Это моя вина. Во всем виновата я. Все, кто заболел и умер, заболел и умер из-за меня.
Она плачет, по-своему, сухо, без слез, и я тоже плачу, и наши слезы, настоящие и ненастоящие, но оттого еще более горькие, смешиваются. Мы обнимаем друг друга, пытаемся утешить и смягчить то, что смягчить невозможно.
16
КАЙ
Фрейя заставляет меня остановиться, спрятать мотоцикл и идти дальше пешком. Я понимаю, что она права, но мне так хочется попасть туда скорее. Прямо сейчас.
Съезжаю на обочину. Отсюда до дома уже недалеко, и мы слышим доносящийся из леса шум — крики, выстрелы.
— Почему Келли не возвращается? — беспокоится Фрейя. — Не нравится мне это. — Она как будто прислушивается к чему-то, потом качает головой. — Зову — не отвечает. А еще хуже то, что я ее не чувствую. Либо она блокирует нас, либо ее здесь нет.
— Мы больше не можем ее ждать, — говорю я. — Идем.
Фрейя кладет руку мне на локоть.
— Еще минутку. Не спеши. Дай мне осмотреться и, может быть, разобраться, что там происходит. — На несколько секунд взгляд ее как будто устремляется вдаль. — В лесу есть другие выжившие, их трое.
— Кто они? Шэй одна из них?
— Нет. Подожди. — Снова пауза. — Один из них обращается ко мне. Это мужчина. Говорит, что его зовут Алекс, и зовет нас к себе. Обещает показать мне безопасный путь.
Алекс здесь? Тогда, наверное, и Шэй тоже. Или, по крайней мере, он должен знать, где она. Я иду за Фрейей через лес, изо всех сил сдерживаясь и следуя указанной дорогой вместо того, чтобы сейчас же, незамедлительно, помчаться к нему и выяснить, что он знает.
На земле лежат солдаты в костюмах биозащиты. Мертвые. Рядом с ними другие, без всякой защиты. Их немного.
Бой, похоже, подходит к концу. Военные численно уступают противнику и явно проигрывают. И тут же, в самой гуще схватки, Алекс.
— А, Кай, привет. Я как раз думал, появишься ли ты, — говорит он и переступает через лежащего у него под ногами мертвого солдата.
— Где Шэй?
— Успокойся, — мягким, увещевательным тоном говорит Алекс. — Мы пока еще не нашли ее.
— Где Шэй? Скажи мне. Говори! Прямо сейчас. Что ты с ней сделал?
— Мы ее найдем, но в данную минуту я немного занят. Подожди немного, а пока отойди и не мешай. — Он произносит это с той необычайной непреклонностью, которая всегда меня злила и которой я, сколько себя помню, никогда не мог сопротивляться. Лишь теперь я наконец понимаю. Это то, что я всегда ненавидел.
Алекс пытается рыться у меня в голове.
Я отталкиваю его.
Он поворачивается и с удивлением смотрит на меня.
— Выучил новый трюк?