Ордин не хотел терять времени, которое в сложившихся условиях было непозволительной роскошью, и приказал провести обряд обретения прямо на исходе нового дня. Он также приказал доверенным помощникам подготовить все для церемонии, которая впервые в истории Планты будет проводиться не на самой Планте. Растерянную и немного ошалевшую Орму он отвел в свой дом, назначив и ей прислужниц в необходимой подготовке. К сожалению, у него было катастрофически мало времени, чтобы самому помочь Орме и рассказать ей подробно о церемонии: его ждал народ, поселение и множество вопросов и проблем, которые теперь удавалось быстро решать с помощью магии дракона…
Позади был тяжелый, но полный радостного предвкушения день. Гигантское светило, позеленив напоследок небеса, наконец, ушло на покой. Над поселением зажгли магические огни, осветив его улицы наподобие небесного огнежара. Центральную площадь и резиденцию императора Ди’Грета наряжали особенно тщательно, несмотря на то, что у жителей не было возможности украсить все так, как традиционно делали это на Планте: жадная земля Новой Планты не хотела дарить изящных цветов и баловать буйством красок. Поэтому пришлось обходиться тем, что удалось собрать, вырастить и найти. Но даже в столь скудном украшении все сделали так, что глаз любовался искусством мастеров, не забывших традиции их утерянного дома.
А главным украшением этой ночи стала невысокая светловолосая девушка, которую император Ди’Грет привел с собой из перехода – она оказалась ульхой и собиралась стать его альнури. Для императора-дракона такой выбор был вполне логичным: по древним легендам все драконы, которые создали Планту и вдохнули в нее жизнь, всегда находили своих обретенных только среди лесных ульх, которые и подарили Планте магию. Их союзы были гармоничны и нерушимы. Тем более удивительно, что новый недобрый мир преподнес столь удивительный подарок, и последний император Планты, став драконом, смог встретить в нем свою единственную – маленькую бескрылую ульху…
Император Новой Планты Ордин Сатэлус Ди’Грет стоял у небольшого постамента, временно ставшего алтарем, на скромной, хоть и центральной площади, пытаясь сохранить подобающий его статусу важный и спокойный вид, и ждал. А внутри бушевал ураган волнения, предвкушения и тревоги. Но он ждал.
Ждал свою ульху, которую сейчас по традиции должны были проводить до выхода из дома ее прислужницы, а потом она сама должна пройти по своеобразному живому коридору сквозь толпу из нескольких тысяч жителей, собравшихся поприветствовать и почтить уважением новый союз императора и его альнури. Ордин знал и чувствовал ее волнение и страх, поэтому на всякий случай приказал всем стражникам контролировать обе стороны прохода, чтобы никто не помешал и не напугал еще сильнее его малышку Орму. Но жители поселения настолько преданно и радостно приняли его альнури, что готовы были даже уйти с площади, чтобы не мешать и не тревожить нежную ульху. Поэтому на площади стояла необычайная тишина и спокойствие, и лишь нежные звуки ральфы в сочетании с магическими огнями создавали поистине волшебную атмосферу.
Отвлекшись на секунду, Ордин вспомнил, что сегодня, пока вникал и разгребал множество накопившихся дел, к нему несколько раз приходили помощники и прислужницы, которых он назначил для подготовки Ормы к церемонии. Они передавали все вопросы и пожелания ульхи, хотя она точно об этом их не просила. Зато просил Ордин, а его просьбы для всего народа были всегда равнозначны приказам, которые все выполняли не из страха, но из глубочайшего уважения перед ним.
Он даже улыбнулся, вспомнив, как со слов прислужниц Орма отказалась от всех одеяний и украшений, которые ей предлагали, считая их слишком прекрасными и до ужаса откровенными. Ордин не хотел настаивать, хотя несомненно жаждал увидеть ульху в самом красивом одеянии, которое только можно было найти в их небогатом поселении. Но он был согласен принять альнури даже в скафандре – так она называла свой мешковатый наряд.
И вот теперь, когда церемония незаметно началась, Ордин почувствовал ее трепет и волнение, и постарался незримо передать ей всю ласку и спокойствие, на которые был способен. Это не было магическим внушением, но его дракон уже столь остро чувствовал ульху, что готов был каждую секунду оберегать и успокаивать.