— Я находился там, сепары прислали парламентера. Мы не смогли даже приблизиться к их новым блокпостам. Огневая поддержка у них теперь не хуже нашей, армейской. Ватников явно усилили кадровыми. Мы не смогли вызволить своих. Там жуткий котел. Много 200-х. Нужен обмен, а уцелевших наших они отлавливают по зеленке и меняют только на деньги, — отчеканил он раздраженно, но все же улыбнулся в конце фразы желтозубой улыбкой, дополнив ее лукавым прищуром.
— Там вещмешок, о котором мы договорились.
Дмитро увидел опломбированный посольской печатью вещмешок. Уайт сделал это сознательно, чтобы Ярый четко понимал, что в мешке деньги Америки! А не те самые, которые Уайту любезно позволяют выигрывать украинцы. Дядя Сэм не платит, а дает краткосрочные кредиты!
Ярый знал, сколько денег должно быть в мешке, но все же ждал подтверждения.
— Ровно триста тысяч долларов, мы условились об этом, — исправил замешательство Уайт.
— Да, этого хватит на тридцать ребят с двух моих батальонов. На той стороне есть одна лазейка.
— Расскажи мне об этом канале, — настоятельно потребовал Уайт, словно чувствовал свою беспрекословную власть над Ярым.
— Пугач, казачий атаман. Авторитетный у сепаров. Алчный, что нам на руку. Другие кладут сразу, вешают с табличкой «каратель» или «правосек» на соснах. Он вроде дом строит на реке. Так говорит. Поэтому не брезгует нашим баблом, — поведал Ярый. — Иначе бы он даже на контакт не пошел через посыльного этого, юродивого дядю Ваню. Через него разговаривает.
— Ок! В этот раз пойдем у этого Пугача на поводу. Позволим ему заработать на нашей беде, — кивнул Уайт. — Вызволи своих парней. И снова поставь их в строй. Надеюсь, они вернутся невредимыми и продолжат правое дело.
— Они натасканы убивать русских, конечно, продолжат, с еще большим упорством.
— Но… Контакт с этим Пугачом не теряй. Он нам пригодится. Он замазан. Этот обмен должен стать последним. И на него я иду только из-за твоих ребят. Не из-за украинских военных. Они не кажутся мне такими благонадежными. Так и до братания у них с русскими дойдет! А исключительно из-за тебя. Ты понимаешь? — Уайт пытался уловить взгляд украинца, но его прищур… За ним скрывалась какая-то недоговоренность. — Я хочу прямого ответа. Так, кажется, говорят по-русски. Ты понимаешь, что это будет последний обмен?
— Я все понимаю. И мы делаем все возможное. Как и вы. Я ведь не требую от вас невозможного, например, размовлять на мове, а не на русском, — съязвил Дмитро, осмелев в словах и жестах и взяв мешок с деньгами на плечо… — Все дело в воле. Никто не дает ее народу без крови. Вы далеко. Европа труслива. Мы один на один с медведем. Они, эти солдаты, не хотят стрелять… Не хотят умирать! Да, они могут начать братание. Потому что боятся, что их зароют не героями, а предателями. Что власть в Киеве шаткая. А разве не так это?! Где деньги обещанные?! Не этот мешок от Каломойца, что вы мне передарили, а ваше бабло? Я у Каломойца столько же взял. Он еврей. В три котомки яйца откладывает. Жиды у вас в Штатах, и здесь жиды! Мы нашу революцию не сольем. До последнего будем резать русских, а потом жидов! Пока пусть живут. Не из-за тебя, не из-за них мы воюем! Мы за Украину. Мне самому нужен повод, форс-мажор, чтобы армия не шарахалась из стороны в сторону. Чтобы мои как один всей душой ненавидели русских! Чтобы были счастливы умереть за Украину!
Уайт не захотел, чтобы последнее слово в разговоре сказал его визави.
— Мы союзники. У нас общий враг. В этом суть. И вам не справиться в одиночку… — Уайт подчеркнуто перешел на «вы», выказав тем самым уважение партнеру, который, похоже, знал намного больше, чем Уайт предполагал, и имел влияние на действующую власть и СБУ. Перед ним был не просто полевой командир, а руководитель крупнейшей в Европе националистической организации с филиалами во всех городах. Да, он знал себе цену и был уверен, что без него не обойтись. Уайт решил не мелочиться с этим парнем впредь и выделять на него вдвое больше предусмотренных средств.
— Ес, сэр! — в шутку щелкнул каблуками Ярый. — Я догадываюсь, о чем вы. Единственная просьба… Когда вы начнете «отрабатывать» наших вояк на следующем обмене, чтобы выдать наш огонь за шквал русских «Градов», то согласуйте операцию со мной во всех деталях. Так как нет ничего тайного, что не станет явным. И нет ни одного живого, кто не станет мертвым. И желательно, чтобы ваши стрелки не были чернокожими. Лучше, чтоб эту грязную работу выполнил я. Идеально. У меня есть опыт, который применим на этом театре военных действий. Камеры снимут русских, с удостоверениями, на худой конец, с жетонами. Их не жалко. Можно будет легко предположить, что они во взаимодействии с регулярной армией России. А еще лучше, чтобы они были в форме русской десантуры. Надеюсь, для вас это не проблема?