Мать считала каждый день. Как последний.
Каждый день она боялась, что он снова выйдет в окно. Что он порежет себя.
Что и её зарежет.
Не раз он бросался на неё с чем-то тяжёлым. Однажды проломил голову и ушёл к себе рисовать.
Это мой крест, говорила она другим. Другие не понимали. Да отдай ты его в психушку. Ну есть же там всякие пансионаты для душевнобольных. Он же уже совсем невменяем.
Это мой сын.
Сын начинал срать под себя. Влияние на мозг психотропов. Они его разрушали, делали из остатков Коли дементивного старика.
Тридцать. Коленьке тридцать.
Мать сидела одна в своей спальне. Перебирала фотографии прожитых лет. Вот Коля идёт в первый класс. Весёлый, с цветами. А вот его первая любовь — Василиса. Милая девочка. Сейчас давно уже замужем. А какие у них могли быть красивые дети!
А вот и рисунки. Первый домик. В окошке — мама и кошка.
- Коленька…
За стеной был чужой тридцатилетний мужик. Штаны снова как пить дать обосраты.
Так остро. Так болезненно царапались образы прошлого.
Коленьки больше нет.
Его уже нет.
Мать взяла телефон. Включила диктофон.
- Убей себя. Убей. Сейчас же.
Сняла со шкафа замок — там были все ножи и острые предметы: ножницы, спицы, иголки.
Включила запись на полную громкость, поставила на повтор и ушла из квартиры.
Конец