В истории заказчиков было полно любопытных моментов. Во-первых, возраст умершей. Во-вторых, причина этой самой смерти. В-третьих, совпадение адреса с тем, где неожиданно умер отец клиентки, Нильской Вероники Давидовны. В-четвёртых, упоминание неких соседей, по словам матери Нильской, именно этих неизвестных личностей боялся её покойный муж. Как-то по-пьяни он предупреждал о них жену.
Александра подошла к двери, расположенной в левом углу этажа, полная уверенности: дело будет увлекательным. Интуиция, для кого-то несерьёзная причина, а для неё живая верная подруга улыбалась широко и открыто, подгоняя в направлении загадок.
Селивёрстова подняла руку, чтобы дать звонок, но дверь уже распахнулась. Встречало всё семейство. Троица смотрела, не отрывая глаз. Нильская сжимала в руках зелёную тетрадь. Александра обратила внимание на одежду — летнее зелёное платье, зелёный ободок на волосах. Милые тапки с влюблёнными крокодильчиками. Тоже зелёные. Крокодильчики были на тон темнее фона. Нильская своим зелёным напоминала лягушку. Заблудившуюся. Вся её поза говорила о неуверенности. На лице отражались страх и робость.
— Спасибо, что приехали, — попыталась улыбнуться Манина Раиса Павловна, мать Вероники. — Мы… вы… очень нас выручили, — произнесла зажато и тоже сцепила руки. Детектив обратила внимание на её маникюр ровный идеальный. Непритязательного цвета сгущёнки.
— Вам дать тапки? — слово взял единственный мужчина. Потянулся к тумбочке, вытянул из череды одинаково белых одну пару. Поставил у ног Александры.
— Не люблю тапки, — честно призналась детектив. — Куда пройдём?
— Белые, как у покойника, — тихо произнесла Вероника. — Я бы тоже от таких отказалась, — опустила взгляд на своих крокодильчиков.
Александра невольно испытала симпатию к собравшимся. Особенно к Веронике. Было что-то в ней близкое сердцу. Что-то странное.
— Где будем говорить? — повторила свой вопрос, взяла сумочку, сделала шаг по коридору, намекая на необходимое перемещение.
— Простите, — всполошилась Раиса Павловна, — мы… мы слегка не в себе. Случившееся…
Вероника шмыгнула носом и в ту же секунду очутилась в объятьях заботливого мужа. Нильский Максим Викторович напомнил Александре Бриза.
Раиса Павловна указала в сторону гостиной, но Вероника заартачилась:
— Нет! Лучше в кухне. — Умоляющим голосом добавила: — Пожалуйста.
Манина вздохнула, муж Нильской отреагировал спокойно. Вероника, по-прежнему сжимая тетрадь, вошла на кухню и сразу начала копошиться. Работала одной рукой. Александре показалось это крайне интересным. Женщина не выпускала тетрадь, хотя накрывать стол двумя руками было бы гораздо легче. В считанные мгновения на прозрачной скатерти, украшенной крупными сиреневыми цветами, появились чашки, блюдца, салфетки, ягодный пирог, порезанный на ровные треугольники, и удивительный чайник-ваза.
— Максик подарил, — улыбнулась Нильская, заметив интерес детектива. — У нас была годовщина свадьбы.
— Поздравляю, — Александра принялась осматриваться по сторонам. Уютная кухня в зелёных тонах напоминала лучшую версию собственной. Переведя взгляд с обоев на тетрадь, Селивёрстова начала догадываться, почему Нильскую тянуло поговорить именно здесь.
— Спасибо. Пробуйте пирог. Мама привезла.
— Я сама пеку, — пояснила Раиса Павловна. — Дома стало скучно после того, как Давидушки не стало, не знаю, чем себя занять. А так хоть какая-то забава.
— Раиса Павловна отлично готовит. Ника пошла в неё.
— Максик, у мамы всё равно лучше, а ты меня просто хвалишь.
— Говорю правду. Твои пироги обожают на моей работе.
— Ты угощал коллег всего лишь раз.
— И они просят ещё.
— Мой Давидушка тоже любил пироги. Он всё любил. Вы пробуйте, Александра. И ты, Максим, я на этот раз добавила к смородине вишню.
– Прошу прощения, а вы помните, для чего меня пригласили? — Александра поочерёдно встретилась взглядом с членами семьи. Каждый в миг растерялся, затих. Потух, словно, огонёк при сильном ветре. Возникшая и совсем неуютная атмосфера не намекала — кричала о страхе и неуверенности. Нильские и Манина дружно отвели глаза. Детектив поняла: ей совсем не рады. Принятое на эмоциях решение затерялось в сомнениях. Александра взяла предложенный пирог, надкусила:
— Очень вкусно, — и это была правда. — Я готовлю плохо. Честно говоря, я вообще не готовлю.