Распечатанные копии были страховкой на тот случай, если… Дальше рассуждения стопорились только силой воли. Профессор с громким именем и звучной фамилией Светилов ходил в друзьях у самых коррумпированных чиновников и настоящих светских лицедеев. Обнажая правду о нём Александре, Сафьялова подносила острый нож не только к своей, но и к шеям своих мальчишек. Поэтому страховка была необходима: ценные материалы — стопроцентные сенсации обо всех, кто мог бы отомстить за Светилова, оставались на жёстком диске, флеш-накопителе и в распечатках. Диск был запоролен — в надёжности Сафьялова не сомневалась. Пароль придумала не она, а дети. Два сына, два слова. Что касается флешки, то та всегда лежала в сумке — запасной, используемой крайне редко. Распечатки со всеми важными данными Алиса планировала закопать в саду.
Вроде бы все меры предприняты, всё учтено. Если ей будут угрожать, если попытаются убрать с дороги, она воспользуется спрятанными сокровищами. И даже после обнаружения флешки или распечаток, у неё останется жёсткий диск и облачное хранилище. О последнем едва не забыла. Журналистка отлично знала методы Светилова и ему подобных, так что страховка могла спасти жизнь.
Когда принтер выплюнул последнюю запись, Алиса упаковала каждое из доказательств в чистый файл и только потом со всеми потрохами сдала Александре профессора.
Раиса Павловна слушала с понятными эмоциями — переживала. Историю семьи Максима и его трагедию она знала с самого начала. И узнала гораздо раньше дочери, потому что в отличие от хрупкой Ники, была сильной. Так она себя убеждала. Но тем не менее рассказ тогда ещё не зятя поверг её в шок и заставил задуматься о пресловутых, о проклятых генах.
Первое время: недели, месяцы страхи роились, множились, не давая покоя ни днём, ни ночью, но постепенно, с каждым приходом Максима, они всё мельчали и мельчали, пока парень, высокий и складный, любимый парень единственной дочери, не заставил их полностью исчезнуть.
Ни слова и обещания, ни объяснения и оправдания помогли Маниной избавиться от прилипчивого страха и такого же сомнения. Взгляды, касания, поступки растворили всё то, чего она боялась, чего опасалась.
Максиму было тринадцать, когда он впервые осознал, что его брат не такой, как все. Жестокая правда обрушилась ливнем. Брата лечили, родные пытались помочь кто чем мог, но больше всех старался Максим. Он не отвернулся от Жени, не стал избегать общения, ни разу не назвал его чудовищем или каким другим обидным словом. Он вёл себя так, будто Женина агрессия к противоположному полу была нормальна. Он был рядом, когда родители сдавались.
Жене стало легче. Так казалось. Годы лечения не прошли даром. Он научился справляться со своей неадекватностью и перестал пугать девушек своими жуткими песенками. Всё шло хорошо до шестнадцатилетия, а потом случилось то, что случилось.
Раиса Павловна знала обо всём не по рассказам дочери или Нильского — подробности сообщал муж. Давид любил узнавать абсолютно всё о людях, с которыми сталкивался. А здесь было не столкновение: его школьница Ника поговаривала о свадьбе.
Всерьёз её намерений никто не воспринимал, но всё же и Раю, и Давида волновало то, какие слухи ходят о парне дочери. Оба приняли решение узнать побольше о Максиме. Давид называл это препарированием личной жизни. Он доставал информацию — умел это делать, а как Рая не выясняла, — она слушала и делала выводы.
А потом Максим в тайне от Ники, она была у подружки, пришёл к ним домой.
В его словах не было жестокости, грубости, ненависти. Максим не строил из себя ни героя, ни жертву. Он говорил о брате с любовью и нежностью, не обвиняя того в злых сплетнях, касающихся и самого Максима.
Женя был болен. У него выявили психическое нарушение. И конечно, многие этого не понимали: его обзывали, ему грубили, не принимали в компанию и избегали. Максим же защищал брата.
Но уважение Раисы Павловны он заслужил не этим, а тем, с какой самоотверженностью и искренностью заботился о младшем брате вместо родителей. Бывают люди слабые, бывают сильные. Встречаются бесхребетные. Родители Нильского были как раз такими.
Максим с Никой уже заканчивали школу и встречались несколько лет, когда Нильские решили сплавить старшего сына в лечебницу. С деньгами помог дед Арсений. Он заключил сделку с бизнесменом Светиловым. Сделал это ради спокойствия своих детей, Манина не сомневалась. Договор заключили без юриста, об этом уже позднее плакался сам Арсений после того, как нашли первое тело. К сожалению, оно было не последним.