Глава третья: Так гибнут миры (3.4)
Натэя тонула в эмоциях Хранительницы, прорвавших выстроенную полвека назад плотину. Мир не уставал переворачиваться с ног на голову по десять раз на дню. Кто-то из Колыбели убивает – или пытается убить? – Марчиса, а безупречная Кэ-Райни изливает душу перед воспитанниками. Натэе послышалось, что Алата сквозь зубы пробормотала что-то вроде «Ильмарский пафос», но вслух сказала совершенно другое.
- Я вам верю, уважаемая, но от великодушного предложения про раны и пальцы, пожалуй, откажусь.
- А я вот не откажусь, - Натэя давно замечала за собой, что многое делает просто наперекор Алате. – Хранительница Кэ-Райни, я склоняю голову перед вашей утратой. Пожалуйста, развейте мои сомнения. Вы тоже прошли через подобное и сможете дать ответ, который не каждый наставник отыщет. Скажите, как долго на месте порванной связи с погибшим товарищем будет… как бы получше сказать… будет так больно? Едва я вспоминаю Марчиса, у меня все внутри начинает ныть, как в тот первый момент, когда он…
Натэя не смогла закончить фразу. Она не хотела верить в то, что собиралась сказать. Было в этом что-то от примет, которые были древнее Колыбели и бытовали у многих народов. Мол, сказанное слово обладает особенной силой, а написанное – вдвойне. Хранительница и так все поймет и спишет на боль утраты, от которой так часто перехватывает горло в самый неподходящий момент.
Кэ-Райни чуть нахмурила брови. Зрачки Хранительницы изменили форму с вертикальных на круглые и обратно. Выбирает между интуицией и логикой?
- Так не должно быть. Связи в кварте созданы практично – вы ощущаете друг друга, чтобы в Прорыве не нужно было тратить драгоценные мгновения на слова. Но в то же время, если кого-то не стало, вы ощутите боль только на мгновение. «Сигнальную боль», как ее еще называют. Она может быть такой сильной, что вы час прорыдаете над погибшими соратниками.
Натэя чувствовала на себе взгляд Эштерила и тепло его рук, накрывших ее пальцы. Все-таки беспокоится. Алата внимательно слушала Хранительницу, будто собиралась ее поймать на слове.
- Зато потом, пытаясь нащупать оборванную связь, вы как будто шарите впотьмах. Мысль не дается в руки, соскальзывает все время на что-то другое. Да, вы помните, что вашего соратника больше нет. Скучаете по нему. Можете даже поплакать, если найдутся слезы. Но у вас ничего не болит. Рана есть, но между вами и болью – щит, который не даст вам скатиться в страдание и безумие, пока рана не затянется. Таков ключ к выживанию. Вы должны знать, что кто-то выбыл из строя. Но выжившие в Прорыве не должны выбыть из строя сами. Колыбели Героев они нужны в ясном уме.
Натэе показалось, что она слышит мысли Алаты: «Кто бы тут говорил про ясный ум». И снова вслух перехватчица сказала совсем не это.
- В каком уме мы нужны Колыбели Героев, да и нужны ли вообще, мы очень скоро узнаем. Вы сказали много слов, уважаемая, но из них я ухватила главное. «Так не бывает». Это значит, что наша связь с Марчисом оборвалась как-то не так? Или тот самый щит, о котором вы говорите, встал криво?
Кэ-Райни выглядела растерянной. Она только начала свои рассуждения и явно не ожидала прямых вопросов. Натэе оставалось только вздохнуть: пинки на Алату не действовали совершенно, можно было уже и не пытаться. Зрачки Хранительницы сузились.
- Если бы я собственными ушами не слышала новость о гибели вашего щитовика от наставника ловцов молний, я сказала бы, что он жив. Был на грани гибели, но удержался, и теперь очень страдает. Нить надорвана и передает вам его боль. Или – что совсем уж не укладывается у меня в голове – кто-то грубо разрезал его связи с квартой, не позаботившись о щите между вами и болью утраты.
Кэ-Райни так внезапно умолкла, будто неожиданно для самой себя сказала что-то неприличное или посягнула на святое. В каком-то смысле так оно и было. Кому в Колыбели Героев в том самом ясном уме придет в голову рвать чьи-то связи с квартой? Или подозревать в этом кого-то из своих, отмеченных знаком четырех башен на тыльной стороне правой кисти?
«Одному вот пришло в голову, - подумала Натэя. – И, конечно же, он не позаботился, чтобы кому-то там не было больно. Если уж этот мерзавец так запросто убил на месте гадалку - когда та, сама не ведая, заглянула ему через плечо – какая уж там забота об осиротевшей кварте!»
Следом за волной гнева и отвращения нахлынула волна счастья. Хорошо быть хальграссой, дочерью воды! Вот ты готова убивать, а вот – танцевать на столе Хранительницы Библиотеки. Потому что Хранительница - на свою голову - подтвердила догадки пытливой триады. Марчис жив! Только десяток лет частых посещений Северной Башни за плечами и глубокое уважение к Хранительнице Библиотеки удержали ключницу от того, чтобы расцеловать Кэ-Райни.