— ...яния Межгалактический Совет вносит в список разыскиваемых кораблей “Маятник”, “Меченосец”, “ПРС1202”.
Услышав это, группа у стены подорвалась и довольно заорала. Никто бы в жизни не сказал, что они вместе, но действовали ребята слаженно и синхронно, что наводило на ненужные мысли. От их крика Рэм Човец приоткрыл правый глаз, оценивая обстановку.
— “Ниссуари”, “Новая звезда”.
Очередная волна счастливого вопля прокатилась по бару с другой стороны. Впрочем, там никаких открытий: все как вопили вразнобой несколько минут назад, так и продолжали, только теперь с большим энтузиазмом.
— “ТиЭльДиТри”.
— Да! Да! Моя девочка! — Брызнул слюной толстомордый у стены. В этот раз он оказался единственным, кто был доволен названием. — Я говорил, что его назовут? А? Говорил? Где мои пластины, уроды? Время платить! Давайте, открывайте карманы, тащите все, что есть. Это его место в розыске по-праву, высокомерные вы суки. Они еще всех вас поимеют. Все сдохнут, а ТиТри будет и дальше от Совета уходить!
— Ну все, дружище, успокойся. Ставки сто к одному, — подтвердил бармен. – Поздравляю.
К толстомордому потекли тонкие пластины, передаваемые недовольными посетителями. Их ставка в этот раз не сыграла. В лучшем случае они смогут подняться через неделю, в худшем — через несколько месяцев — Межгалактический Совет никогда не спешил делиться списками своего розыска.
— “Косса”, — выплюнул последнее слово динамик и снова бессвязно закряхтел.
Общее ликование резко скисло, а толстомордый сплюнул и процедил долгое ругательство на одном из местных диалектов. Экипаж “Косса” здесь не любили настолько, что его название в списке разыскиваемых кораблей вызывало лишь раздражение. ““Косса” в списке? Значит, еще не сдохли”, — примерно так размышлял каждый, кто хоть как-то сталкивался с мародерами.
Впрочем, не любили их во многих местах, до которых дотянул свои когти Межгалактический Совет, но при этом никто не имел понятия ни о классе корабля, ни о его экипаже. Единственное, что знали — это то, что после “Косса” редко остается, чем поживиться. И всех это дико раздражало. В какой-то момент истории дошли до того, что Рэма Човеца начали считать порождением “великой свалки”, а его корабль — живой тварью, управляющей своим капитаном. При этом они даже имени его толком не знали. Капитан — и капитан, ну и черт с ним. Но шутка ли, только “Косса” оставались в живых десятки лет, пока остальные мародеры гибли пачками на кораблях-ловушках, в силовых цепях, в стычках друг с другом и на редких сделках с Межгалактическим Советом (о последних старались не распространяться, да и редко когда оставались те, кто мог о них рассказать).
— Ублюдки, — заключил Борис. — Они же даже нас не знают.
Док в очередной раз одарила его суровым оценивающим взглядом и сама налила себе выпить. Лично ее все устраивало: когда ты единственный медик на корабле мародеров, то нет никакого желания добавлять себе работы. Однажды Борис умудрился облапать подружку задохлика из патруля и в результате ей пришлось использовать весь свой запас медикаментов на него, Рэма и Арахниару — первого помощника капитана. Еще один раз Ари задела растяжку на корабле-страннике, о них тут же прознали штурмовики и несколько часов обстреливали корабль, пока Косса не ушел в гиперпространство — работы для медика тогда оказалось на несколько месяцев вперед. Так что, как ни крути, а чем меньше они контактируют со всеми вокруг, тем лучше.
— Семь возвращается, — впервые за несколько часов прозвучал хриплый голос Рэма Човеца.
Лицо Бориса озарила торжественная улыбка. Он победно потер свою лысую голову, что считал чем-то вроде хорошей приметы, и даже отодвинул стул.
Семь, он же НС-7, выгодно отличался ото всех членов экипажа. Во-первых, каждому, кто встречался на его пути, он казался чертовски привлекательным. Во-вторых, после привлекательной внешности все отмечали его умение показать себя с лучшей стороны. И в-третьих, после нескольких секунд общения, его собеседники были уверены, что Семь получил лучшее образование из всех высших академий Межгалактического Совета. Кто-то даже считал, что он командир флота и НС-7 никогда не пытался доказать обратного. К тому же, такой набор с легкостью открывал Рэму Човецу двери, к которым ни его, ни кого-либо другого из его экипажа даже близко бы не подпустили. И за все эти годы ни одному человеку союза даже в голову не пришло, что выходец “великой свалки” — не вечно хмурый капитан, все тело которого разрисовано непонятными письменами, а статный НС-7.