— И снова, ничего удивительного, таких рассказов на каждой планете завались. А кто написал?
Рэм задумался.
— А это и есть начало истории, — ответил он. — Письмена пыльцой спустились первому знавшему с неба и открыли тому новые планеты. Показали, как путешествовать к звездам и как построить великий корабль. Чтобы он мог их прочесть, они явились ему на теле его юного ученика и разрастались каждый раз, когда он продвигался в своем строительстве.
Ари посмотрела на него с недоверием.
— Странно, похоже на мирное учение, — сказала она. — Я бы не против была пропустить стаканчик-другой с твоим братством. И почему только ты запрещал нам с ними встречаться?
— Любое мирное учение в какой-то момент может перерасти в культ. К тому же, кто тебе сказал, что мы считали Знавшего правым? Письмена открывали другие миры, но они были предостережением, а не картой. Так что орден выступает против экспансии космоса. А Знавший совершил великую ошибку, о которой нам всем нужно было помнить: он доверился манящей мечте и принес кровь, хаос и ужас во многие миры. Письмена были злом, которые захватили его ученика, да и его самого. По мнению моих учителей, каждый должен оставаться на той земле, на которой был рожден, а служители культа — нести на себе историю великой трагедии. Моей землей был смог нижнего города.
Это откровение стало неожиданностью для Ари. За все эти годы они с Рэмом говорили о многом, но никогда, ни в какой ситуации, он не рассказывал о своих братьях. Сейчас это удивляло намного больше, чем сами татуировки.
— И как ты выбрался?
— Благодаря ордену и выбрался, — без каких-либо эмоций ответил Рэм. — Они не просто были противниками межпланетных перелетов, они всеми возможными способами пытались им помешать. Моим первым заданием было взорвать корабль.
— Ты это сделал?
— Я с треском все провалил. Не смог. Увидел, как небольшой экипаж ступает на землю… И мне показалось, что они боги, свободные от всего, что меня держит. И впервые в жизни меня охватила настоящая ярость. Они в любой момент могли оказаться, где захотят, а я был навечно прикован к этому месту. Должен был носить на себе письмена, которые говорили о других мирах, но всегда помнить, что их суть — предостережение. Так что я сделал свой выбор.
— Ты сбежал?
— Да, только перед этим мне пришлось убить братьев. Потом я пробрался на борт и попал в команду мародеров. Тогда я не имел ни малейшего понятия, что попаду в подчинение к трусу и предателю.
— И кто это был? — на секунду Ари даже остановилась.
В ее голове уже родилось предположение, но озвучивать его она не смела.
— Инса Варт, — подтвердил ее мысли Рэм. — Он был капитаном Косса, пока не бросил нас умирать.
Арханиара набрала воздуха, толком не понимая, что собирается узнать первым: как Рэм захватил Косса или как их предал Инса Варт. Но ни об одном, ни о другом спросить так и не удалось. На первом же слове капитан остановился и перебил ее:
— Там, — он указал на дальний угол каюты первого блока.
Личные покои экипажа. Не всех, потому что на более полсотни человек здесь было не больше тридцати кают. Но какое это имеет значение, если в одной из них лежал метровый бокс с работающим экраном и кучей рычагов и кнопок для внешнего управления? Каждая его часть светилась предупреждающими надписями: “ценный груз”, “только для перевозки”, “хранение на вертикальной поверхности”, “вскрытие по согласованию”...
— Образцы? — спросила Ари, приблизившись.
— Уверен, что да, — ответил Рэм. Находка — еще не финал их злосчастной сделки с Межгалактическим Советом, но она значительно его приблизила. — Итак, посмотрим, что у нас здесь есть?
— Да намного проще сказать, чего здесь нет. Температурные режимы, контроль воздуха, фильтры, очистка, датчики питательных веществ. Это не бокс, а полноценная мини-лаборатория.
Рэм же заметил другое. Биометрический замок был отключен и кто-то до них уже пытался открыть крышку, неумело оставив на ней кучу засечек. Сперва больших и глубоких, будто инструмент для открытия вовсе не подходил, затем тонких, проходящих прямо в щель между крышкой и основанием. Но в отличие от всего остального в лаборатории этот бокс опасались разбить.
— Он все еще работает? — спросил Рэм.
— Если судить по данным, то все образцы на месте и контролируются системой. Ничего не тронуто.
— Это странно, потому что крышку уже открывали, — сказал Рэм.
Это могло значить только две вещи: либо то, что находится внутри, не представляло никакой ценности, либо кто-то решил сохранить содержимое и не нарушать работу системы. В последнем варианте ценность поднималась в разы.
Осторожным движением Рэм приподнял крышку, желая удостовериться, и сразу же посмотрел на Ари. Все происходящее казалось ему натуральным бредом. И в голове промелькнула только одна мысль: надо связаться с Борисом.