— Что там? — не выдержала Ари и заглянула.
Внутри, со всех сторон подключенный к трубкам, лежал ребенок. Его небольшое тельце то поднималось, то опускалось в такт едва заметному дыханию. На вид ему было не больше пяти. Мертвенно бледный, с белой копной волос, которую даже заморозка не смогла сделать послушной, он больше походил на куклу, чем на живого человека, но все подключенные датчики говорили, что он жив.
— Они вырастили ребенка? — не поняла Ари.
— Нет, — начиная понимать, ответил Рэм. — Боюсь, это и есть образец с планеты Марбас.
Он нажал кнопку коммуникатора, пытаясь срочно связаться с Борисом. Теперь он был уверен, что девчонка, которую они привели — вовсе не ребенок кого-то из экипажа.
— Борис, — попытался он. — Борис, ответь. Как…
Договорить он не смог. Тишину лаборатории взорвал звук не пойми откуда взявшегося горна, заставляя Рэма и Ари согнуться от боли. И сразу за ним капитан почувствовал, как что-то острое вонзилось ему в спину. Он еще успел бросить взгляд на первого помощника: ее шею пробил небольшой красный дротик.
Ари падала. Рэм сделал шаг и в ту же секунду свалился без сил.
Глава 10
Борис глубоко дышал, чувствуя, как его лицо наливается кровью. В какой-то момент он подумал, что его голова лопнет и мозги разлетятся во все стороны, и хорошо, если до этого его вырубит от перенапряжения. Кто бы ни выкрутил звук системы оповещения, он напрочь уничтожил все предохранители и теперь четыре стены били его звуковой волной без остановки.
Все закончилось меньше чем за минуту, но это время показалось Борису вечностью.
— Что за дерьмо?! — завопил он, когда горн стих. — Черт! Черт! Черт! Я думал, что мне конец, сраные уроды, кто вас вообще учил этим пользоваться!
Он привычно дотронулся до коммуникатора, собираясь связаться с остальными, но все обращения остались без ответа.
— Проклятье, неужели сдох? — сквозь зубы процедил он, собравшись с мыслями.
И тут же вспомнил, почему вообще находится возле распределительного узла. Малявка. Если она не спятила раньше, то была большая вероятность, что она сделает это сейчас. Он открыл дверцу ящика, готовясь доставать за шкирки насмерть перепуганного ребенка, и застыл в недоумении.
— Ты не малявка, — вырвалось у него в эту же секунду.
Вместо девчонки с бантиками за дверью сидел какой-то десятилетний белобрысый пацан и задорно ему ухмылялся. Его щеки в веснушках были покрыты полосами грязи, губа разбита, его шорты были оборваны, а на исхудавшем торсе болтался жилет на два размера больше.
— Чего пялишься? — нагло выпалил он, глядя прямо в глаза Борису.
— Ты кто такой?
— Зуб, — важно сказал пацан и улыбнулся, показывая два отсутствующих зуба, после чего ехидно добавил, — я сидел в засаде.
— Где малявка? — спросил Борис.
В его голове все никак не укладывалось. Вот мелкая забежала в шкаф. Вот раздался звук горна. Вот он открыл шкаф. А там это…
— А ты как думаешь? Готовится стать мамой, конечно, — важно ответил пацан.
— Кем?
Борис не сразу сообразил, о чем речь. Но когда до него дошло, то рванул к лазарету так быстро, словно за ним гналась стая бешеных собак. Ему казалось, что все может решить какая-то секунда. Горн звучал меньше минуты, еще минута на разговор с пацаном, так что малявка не могла уйти далеко. Ему добежать всего ничего. Да и не могло все это быть правдой. Никак не могло.
Дверь лазарета заклинило, оставив ему только узкую щель. Слишком узкую. Он врезался в нее всем весом, умом понимая, что подобный рывок вряд ли будет удачным. Проходили только плечо и голова, и Борис впервые в жизни пожалел, что столько времени потратил на тренажерах. Будь он как Семь... Ох, если бы он был как Семь. Он бы смог протиснуться. Пусть и с трудом.
— Стой, дрянь! — крикнул он, когда увидел малявку возле хирургического робота.
Мелкая тварь не собиралась останавливаться. Она даже не посмотрела в его сторону, а сидела на кровати и гладила живот Док, пока еще один пацан тащил кушетку с ними к хирургическому столу. И сразу, как из-под земли, непонятно откуда появилось еще двое детей. Все мальчики. Все не старше пятнадцати. Один подбежал к пульту, другой подтолкнул край, чтобы было быстрее.
Бориса пробрал натуральный ужас. Что-то человеческое внутри все еще надеялось, что они ничего не сделают. Но разум выдавал одну ужасающую картину за другой.
— СТОЙ, СУКА! — срывая голос, кричал Борис.
Установка включилась с громким щелчком. Девочка спрыгнула с постели. Манипуляторы двинулись к животу Док. Их матовая поверхность поглощала свет ламп и создавалось впечатление, что к телу Намиру из темноты тянет свои мерзкие лапы огромный паук. Борис мог видеть только небольшой их край, но и этого было достаточно, чтобы понять: троакары уже вошли в тело, заставив его дергаться.