— Бей!
— Бей!
— Бей дракона!
— Бей его!
Камень прилетел в бок, и Семь услышал хруст собственного ребра. А вместе с ним внутренности связало в узел, перекрывая возможность дышать. Теперь его разум занимала единственная мысль: заставить тело принимать кислород. Еще один рывок. Он пытался отмахнуться или увернуться, но в какую бы сторону не повернулся, везде встречал перекошенное гримасой злобы детское лицо. И этот вопль. Он не прекращался ни на секунду. Они орали на одной ноте, в этом не было никакого смысла. Они просто орали. Один из камней задел голову Семь, унося с собой клок волос с куском кожи. Разум еще готов был действовать, но ноги предательски подкосились. Острая боль снова разрезала его колено. Камень попал в затылок. Семь почувствовал, как боль накрывает его с головой, и он упал.
— Дави его! Дави змея! — прокричал кто-то совсем рядом.
Детские вопли двинулись к нему.
— Дави змея! Дави змея! Ногой его! Дави его! Выдавите из него все мозги!
Металлический привкус крови разлился во рту, боль слилась в одно большое пятно размером с его кровоточащее тело. Последнее, что он слышал — новый вой. Так выла тварь, зазывая своих детей обратно в лес.
Глава 12
Тоннель шел огромной вонючей кишкой длинного червя, развалившегося на всю станцию. Он изгибался на стыках модулей, заходил в каждый блок и разветвлялся несколько раз, чтобы снова соединиться. И это невероятно бесило.
Борис старался ориентироваться на звуки, которые издают полоумные мелкие твари. Они бежали где-то впереди, задорно перекрикиваясь и весело барабаня по стенкам вентиляции. Такое впечатление, что им было совершенно плевать на возможную погоню. Они не боялись. Впрочем, Борис тоже. У него не было никакого права бояться. Скорее, он чувствовал себя штурмовиком, которого впервые в жизни отправили на поле битвы. Еще несколько часов назад у него рядом был верный товарищ, с которым они делили добычу, казарму, еду, рассказывали друг другу по сотому кругу байки из своей жизни — и вот этот товарищ мертв. Убит врагом в первой же стычке. Неизбежно. В одну секунду. Мозг отказывался воспринимать такую реальность. Как отказывался воспринимать, что Док из разряда друзей (которых можно пересчитать по пальцам) за один час смогла перейти в разряд родственников и стать матерью его ребенка. Да и то, что у него мог быть ребенок, мозг никак не мог обработать. Как и то, что этот нерожденный человек и Намиру теперь мертвы. И единственное, что все еще верно служило ему в такой момент — собственное натренированное тело. Оно редко когда подводило, вот и теперь четко знало, что нужно делать.
Свернув в очередной раз, Борис остановился и прислушался. Детские голоса пропали, теперь вместо возни, шума и улюлюканий он слышал только глухое эхо собственного присутствия.
Он сделал несколько неуверенных шагов вперед, пытаясь сориентироваться по проходящим под потолком трубам, но не находил на них ни одной надписи, за которую мог бы зацепиться. Где он? Сколько прошел? В каком блоке сможет выйти? Нет ответов.
В один момент ему показалось, что кто-то пробежал за спиной. Борис резко обернулся, но не увидел ничего необычного. Дети как сквозь землю провалились. Он даже решил, что у детей был другой выход, будто они пробежали по тоннелю и умудрились выползти сквозь крохотные щели в швах. Но чего они точно не могли сделать, так это раствориться в воздухе. В реальное существование мелких ублюдков Борис верил как в свое собственное.
Еще через несколько метров тоннель разветвлялся, предлагая свернуть в правую или левую сторону. Бессмысленный выбор, который Борису совершенно не хотелось делать. Ему не было никакой разницы идти направо или налево, а с такими раскладами можно было и назад повернуть — все равно уже заблудился.
— Чертов коммуникатор, — выплюнул Борис и несколько раз ударил экран устройства на своей руке. — А я ведь говорил, надо было новые брать. Но нет же… эти еще прослужат, эти еще прослужат, — передразнил он Док. — Твою мать, Намиру, какого хрена ты умерла! И кинула меня здесь, всегда меня терпеть не могла, но чтобы так кинуть, дождалась пока мы окажемся на какой-то сраной забытой всеми планете. Так, да? Сука. Лучше бы я там умер, посмотрел бы тогда, как ты здесь одна веселишься со сломанными коммуникаторами.
Была бы монетка, он бы просто подкинул ее в воздухе и таким нехитрым способом выбрал путь. Но монеты перестали чеканить лет триста назад, а в его карманах хоть и валялось всякое, но не было никакой даже отдаленно похожей мелочевки.
— Держимся правого бока от места стыковки, — повторил он как-то брошенный приказ капитана, когда они разносили очередной корабль. — Ну давай попробуем, что уж тут.