Да, кажется, натуральный. Но все же… Никаких торчащих в прическе перьев, никаких ожерелий из ракушек на мощной шее. Из одежды — набедренная повязка из сухой травы. Мощные ладони на мощных коленях. На большом скуластом лице немигающие черные, удлиненные к вискам глаза. Выражение их неуловимо.
— Хеллоу, — сказал осторожно дядя Саша, и они с Денисом одновременно поняли, что сидящий не понимает их.
Откуда в этих сугубо туристических местах такой дикарь?
— Что будем делать? — почти не разжимая губ, спросил дядя Саша у Дениса, улыбаясь сидящему.
— Меня больше интересует, что он с нами сделает, — еще менее артикулированно ответил Денис, осторожно скосив взгляд. Пляж как пляж. Широкая полоса белого песка. Метрах в тридцати от воды — строй пальм, наклонившихся в сторону моря.
— Ты сразу–то не скули, может, это и не каннибалы, — усмехнулся дядя Саша и начал медленно подниматься, отряхивая песок с мятых клетчатых шорт.
Напарнику его решительность казалась немного рискованной: а как это воспримет дикий человек?
— А почему во множественном числе? — спросил Денис, оставаясь сидеть, и в этот момент увидел, что из прибрежных зарослей вышло несколько дикарей в набедренных повязках и направляются в их сторону.
Первый дикарь встал и замахал мощными руками, обращаясь к ним и предлагая обратить внимание на свою находку.
Строение представляло собой поставленный кругом плетень, накрытый огромной вьетнамской шляпой из сухой травы. Сквозь широкие неровные щели было видно, что снаружи плотной стеной стояли полуголые люди. Мужчины, дети, женщины. Стояли молча, пропитывая дыханием плетень, блестя глазами.
Потерпевшие кораблекрушение сидели на глиняном полу, оглядываясь и судорожно почесываясь.
— Дикари, — с нервным смешком произнес Денис.
Дядя Саша приложил палец к губам.
— А вдруг все же людоеды? — Денис суетливо обернулся на чих в толпе.
— А вдруг они понимают?
Сразу вслед за этими словами по строю дикарей прошла волна шипящего шепота справа налево, а потом обратно.
Денис завертел головой, расчесывая при этом пухлую щеку.
— Да нет, откуда им… По–английски я уже пытался, и вы… даже головы не поворачивают.
— Чего они ждут? — не столько спрашивая у напарника по приключению, сколько рассуждая сам с собой, сказал дядя Саша.
— Вам не терпится, чтобы они уже приступили? Огонь они разжигают, тесаки точат… — с легкой истерической ноткой в голосе, но явно не веря в собственную версию, сказал аниматор.
— Главного ждут. Вождя, — рассудительно предположил инженер.
На это Денис ответить не успел, качнулась травяная циновка в дверном проеме — отодвигая ее покатым гладким плечом, внутрь вошла молодая дикарка с подносом в руках. Невысокая, приземистая, топлес, в набедренной повязке, босая. Тонкий нос, пухлые щеки, миндалевидные глаза, да еще и полуприкрытые. Смуглая кожа снижала эффект наготы. Да и вообще дикарям идет быть не вполне одетыми. Это подумал Денис. Дядя Саша старался не смотреть на девушку. Она поставила поднос перед неловко сидящими гостями и, чмокнув выразительными губами, вышла. Очевидно, это была рекомендация — ешьте.
Поднос представлял собой кусок древесной коры размером с таз. На нем высилась белая горка — похоже на вареный рис — и лежали какие–то плоды. Все незнакомого вида.
— Прежде чем сожрать нас, они нас решили откормить.
— По крайней мере, дурианов здесь нет.
— Есть, дядя Саша, это мы дурианы. Как нас угораздило выехать на этой посудине, когда приближался такой шторм?
Инженер, опираясь на локоть, подобрался к «столу» и осторожно взял желтоватый плод, похожий на маленький толстый банан.
— Это был не шторм.
В хижине вдруг стало светлее, как будто высказывание напарника осветило ситуацию.
— Разошлись, — Денис вертел головой, — не дожидаясь главного. Если не шторм, что?
— Это было цунами.
Аниматор разглядывал «банан» в примеривающихся пальцах инженера.
— Вы будете это есть?
Очистив кожуру, чистившуюся очень легко, дядя Саша осторожно откусил. Стал жевать. Денис, продолжая нервно расчесывать щеку, следил за ним, прищурившись, ожидая, чем это закончится. Доев один «банан», напарник взялся за другой.
— Вкусно?
— Запасаюсь силами на всякий случай. И вкусно.