– Мне нужен старший офицер, – раздался из под капюшона женский голос.
– Я слушаю.
– Я предлагаю вам сложить оружие.
– На мой взгляд, у вас всего четверть полка, а мой полк в полном составе.
– Я слышала такие же слова от командира коронного полка. Мы не торопились, чтобы выжившие успели до вас добежать и все рассказать.
– Мы присягали Единой империи, мои солдаты скорее умрут, чем сложат оружие.
– Жаль. Это ваше последнее слово?
– Да, ведьма.
– Что ж, вы сами выбрали свою судьбу – произнесла магесса.
Магесса давно вернулась к своим, но противник медлил. Наконец, воины империи не выдержали и пошли в атаку. Их противник даже не попытался перестроиться, две походные колонны мечников словно вросли в землю. Страх подгонял солдат, они видели перед собой уступавшего им по численности противника, боялись его. Им было необходимо убить страх до того, как страх убил бы их. Стоявшие между колонн архимаги взмахнули руками, и уплотнившийся воздух срезал первые ряды имперцев. Невидимый жнец кромсал солдат, разрубая их тела на части. С флангов ударили столбы огня и над наступавшим имперским полком разнеслись крики боли. Попавшие под огненный удар солдаты сгорали, не успевая издать ни звука, но их соседи по строю получали страшные ожоги и падали на землю, корчась и вопя от невыносимой боли. Когда выдохшиеся маги опустили руки, офицеры стали перестраивать выживших солдат. Одновременно с этим ранее стоявшие колонны противника пришли в движение и начали наступление, на ходу перестраиваясь в линию. Расстояние между войсками сократилось, и началась рубка. Оказавшиеся в тылу архимаги уселись на землю.
– Избиение младенцев, дубль два – произнес Архахаар, извлекая флягу и кусок сушеного мяса.
– Им нужно было сдаться – покачала головой Арея.
– Люди не всегда принимают правильные решения – откликнулся Гас, – до Вадеки день пути, завтра вечером мы осадим город.
– Будем брать с ходу, ночью – предложил Нагаль, – так будет страшнее, к тому же живые плохо видят в темноте.
– В городе есть храмовники – задумчиво произнесла Кельвирея, – я опасаюсь, что они могут создать нам проблемы.
– Не думаю, что их будет много – высказался Гас, – даже если мы четверо израсходуем все силы, то остаетесь вы двое.
– Мой император, боюсь, мы потеряли Вадеку. Экспедиционный корпус колдунов разбил наш коронный полк. Второй полк выдвинулся на перехват, но я сомневаюсь, что они смогут хотя бы сдержать врага.
– Экспедиционный корпус разбил целый полк? Ты в своем уме, Граморос?
– Звучит неправдоподобно, но это так. Нам противостоят шесть черных плащей и примерно половина тысячи мечников.
– Наши солдаты разучились стрелять из луков и пользоваться копьями?
– Солдаты сделали все, что могли, мой император. Похоже, мы имеем дело с заколдованными людьми. Их раны не кровоточат, они воюют молча, действуют слаженно, их невозможно убить. Доподлинно известно, что даже будучи пронзенным насквозь, солдат колдунов продолжал сражаться, не обращая внимания на меч или копье, торчащие из груди.
– Опять колдовство. Почему я не вижу Верховного и Магистра и где Натон?
– Его святейшество и серый брат молятся в храме, они просят Единого о чуде. Генерал воителей Натон исчез, его ищут, но пока безрезультатно. Боюсь, нам остается лишь молиться.
– Так собери все войска из соседних сатрапий, порубите колдунов на мелкие кусочки.
– Снег пропитался водой и не устойчив, перевалы непроходимы, мой император. Враги очень точно выбрали время для нападения.
– Тогда собирай войска, мы дождемся, пока снег сойдет и отобьем сатрапию.
– Я разошлю приказы.
Оставшись в одиночестве, император Сарпий седьмой обессилено опустился на пол возле трона. Он унаследовал от своего дяди империю, состоявшую из восемнадцати сатрапий. Вначале науськиваемые колдунами улирцы захватили Доанг, затем нечисть и их прихлебатели отрезали от империи еще пять сатрапий. Если Единый не дарует чудо, то империя лишится и Вадеки, а вместе с ней и шахт, добывавших столь необходимую руду. Император понимал, что его приказ о возврате Вадеки был жестом отчаяния, магам не требовалось много времени, чтобы возвести укрепления и сделать перевалы неприступными. Сарпий надеялся, что враги будут заняты обустройством жизни на захваченных территориях и это даст империи время, чтобы усилить армию. Но враги опять оказались на несколько шагов впереди. Империя угасала, несмотря на все действия власти. Люди бежали из империи, их не останавливали даже тела неудачливых беглецов, инквизиторы волокли на костер любого, заподозренного в ереси, но еретиков не становилось меньше, костры зажигались все чаще и чаще. Кулаки Сарпия сжимались и разжимались в бессильной злобе.