-Как-то ты странно начал и совсем в другом ключе закончил?
"Просто я понял, что тебе становится скучно. Хватит слов - ты согласна?"
-Вайн и нунлис - родня. Так что я не ищу подвоха, но перед тем, как я дам свой ответ - покажись.
Туман сгустился и из него вышел молодой человек, чем-то неуловимо напоминая Дэйна, во время пребывания всех его последователей в горе, это было самое раннее время, которое застали вайн.
-Лишь одна заповедь действует у всех народов Создателя: "Вред союзнику, умышленный или неумышленный - зло.", звучать они могут по-разному, но суть - едина.
Тенко улыбнулась и нанесла короткий удар саблей в грудь вайн.
-Я - Тенко, герой лис, я была до того, как разные расы выбрали свой путь и у меня есть силы от всех рас, но наиболее развитые силы у меня от нунлис - очарование, кара и искусства. Я даю свое согласие. - клинок погрузился в грудь вайн на половину.
-Я - Торус, вайн небытия, отлученный от знаний вайн, с тем, чтобы я мог пойти своим собственным, уникальным путем, разделив его с тобой. Клятва священна - я буду твоим орудием, твоим помощником и твоим напарником.
Мгновение, и вайн рассыпался быстро исчезающей дымкой, сабля не изменилась, даже трещина осталась, но даже легкий порез рассек шкуру волка словно острая бритва тонкую ткань.
Дэйн, дух Бездны.
Как бы странно это ни звучало, но алтарь пожирателей я создал всего за один день - причина была в том, что я уже представлял себе, как он должен выглядеть и что из себя будет представлять. Прежде всего, я не только выбрал самый большой зал на первом этаже, но и немного его расширил за счет прилегающих залов. Много, очень много места - это первое требование. На потолке я подвесил клубящиеся светло-серые облака, из которых иногда выглядывали разноцветные кристаллы. По полу стелился густой, почти ощутимый темно-фиолетовый туман, а на стенах лучшие из мастеров анима, нунлис и тенлис начертали множество картин и символов. Тут были и легенды, и песни, стихи и даже просто истории, взятые из прошлого и немного приукрашенные. Все это переливалось и перетекало одно в другое настолько органично, что определить, где заканчивалась заканчивается работа одного мастера и начинается другого было невозможно, казалось, все это было выполнено одним существом, и чем больше я всматривался в рисунки и символы, тем больше они меня манили и очаровывали. Мне было легко с этим бороться - чары вайн, которые не стали участвовать в работе над стенами, но чаровали все, что создали другие, на меня почти не действовали. Сами же вайн занялись работой над потолком - невидимая, для обычного взгляда, картина, занимающая пока что лишь маленький клочок всего огромного пространства была скрыта облаками и магией - там была история расы вайн.
Стены сейчас были расписаны на настолько малую часть, что иссини-черные обсидиановые стены выглядели сиротливо. Те немногие стены, что были заполнены, напротив, поражали своим богатством - ремесленники не стеснялись использовать все доступные им ресурсы, как драгоценные металлы, благородные породы древесины, ценные камни, так и совершенно незнакомые, мистические частицы, под час не подходящие под определенное описание. Сложно было определить, к чему относится, например, "мистическая материя" - эфемерная субстанция, более всего походившая на голубое пламя, а таких примеров было множество. Так, по четырем сторонам зала должны были пойти украшения в виде историй и тому подобного: анима, тенлис и нунлис, ну и одна часть, самая меньшая, была посвящена мне - там были изображены почти все мои воплощения: был музыкант со своим иллюзорным замком, был демон-скиталец, был дух-зверь, но был и монстр, таким образом ремесленники могли оторваться на полную, при этом не раскрыв меня как такового.
В качестве материала для отделки я использовал обсидиан, в зависимости от освещения он мог быть как черным, так и темно-фиолетовым. Туман от пола поднимался достаточно высоко - лишь немногим не доставая до колена, по кругу в зале стояло семь массивных каменных плит, на которых каждая из моих рас нанесла свои молитвы. По обоим сторонам от плит я установил статуи тех рам, к кому относилась плита. Сами плиты, как и лица статуй, смотрели в центр зала. Центр зала: чем ближе он был, тем выше поднимался туман, клубясь и поднимаясь уже до уровня груди, ну а в самом центре, возвышаясь до потолка, почти доставая до облачного покрова, стоял массивный четырехгранный обелиск.