Дальше у материала брали образцы и их распределяли по группам, как объяснил Нойман, они пойдут на опыты, для которых жалко использовать добровольцев или животных. Большая часть эмоциональных блоков была извлечена или из такого вот сброда, или же из уже погибающих жертв. Он не стал задавать мне лишних вопросов, все было ясно и так, даже несмотря на то, что я ничего не говорил, мой взгляд был достаточно красноречив. Я видел перед собой не людей, даже не материал, я видел перед собой простой мусор, который смог хоть на что-то сгодиться. Уже возвращаясь назад, я поймал себя на мысли, что всего год назад, я бы в первую очередь завопил бы что-то вроде того: "Но они же люди!", сейчас же я не видел в них людей. Задумавшись об этом, не заметил, как передо мной встала уже не молодая женщина, преградив дорогу.
-Ой, сынок, что же с нами будет? - всем своим существом она изображала невинную овечку, но я уже видел ее "послужной список".
-Если повезет, то просто разберут на составные часть - в человеческом организме достаточно много полезных элементов. Лично тебя я бы медленно варил в кипящем масле, спуская на один миллиметр каждые пять-десять минут, дабы твое тело хорошо проварилось, когда с тебя начали бы отваливаться куски, ибо мясо на такой температуре отслаивается от костей, пришлось бы придумать что-то новое, но, думаю, около двенадцати часов ты бы прожила в моих руках, все же я хорошо знаю человеческую анатомию и у нас хорошая медицина. Честно говоря, я даже не знаю, что именно в тебе вызывает во мне такую неприязнь... толи наркоторговля, толи то, что ты подсадила на наркоту своих собственных дочерей и внучек, а потом занялась сутенерством - но все это не то, скорее всего, просто сам факт твоего существования - вот что раздражает меня. Ты все еще существуешь только потому, что вы, мусор, должны по возможности одним куском добраться до место назначения. А теперь - пошла вон, пока я не начал ломать тебе руки, они не нужны для ходьбы. - женщина несколько раз изменилась в лице и отшатнулась от меня, меня за плечо кто-то хватает и пытается дернуть, со словами: "Эй, начальник", тут, можно сказать "упало забрало", я развернулся и что было силы ударил в наглую, раскрашенную татуировками, физиономию, послышался противный хруст, а смелый заключенный свалился мешком на землю, его тело еще билось в конвульсии, но Эйн уже поставила на нем соответствующий статус.
-Двести восемнадцатый, вызываю дройдов-чистильщиков, одно тело. - специально вслух проговариваю, достаточно громко, а окружающие отшатываются от меня. Вообще странно, всю толпу загоняют шокерами, длинными металическими тростями, подающими чувствительный заряд, такие используют дрессировщики, охраны не так много, но уверенность в собственной безнаказанности заставляет всю эту толпу слепо идти на забой. Они привыкли, что самое страшное, что с ними могут сделать - просто запереть на какое-то время, а вот когда кого-то из них убивают, причем просто и без раздумий, то это не укладывается у них в голове. Попыток сопротивления было откровенно мало - солдаты из сопровождения и оцепления не стеснялись в методах, быстро и жестоко давя любой очаг недовольства. Я же дождался дройдов, но с ними подошло еще и два солдата - чуть крупнее меня, вооруженные короткими пистолет-пулеметами, не известной мне модели - даже определить сходство я не мог, барабанный магазин, по совместительству он же являлся и "прихватом", сама конструкция небольшая, но с длинным гладким стволом - пламегаситель и глушитель, складной приклад, ухватистая рукоять - подобного пока видеть не приходилось. А вот форма почти точная копия моей.