— Потому что вы убили человека, исполняя свой служебный долг?
— Да. Я не хочу больше никого убивать. Когда-либо снова.
— О'кей.
— Я думаю, это весомая причина.
— Угу, — хмыкнула Карин.
Эйлин посмотрела на нее.
— Послушайте, а чем мы вообще-то будем здесь заниматься? — спросила она.
— А что бы вы предпочли? — ответила вопросом на вопрос Карин.
— Ну для начала, — Эйлин начала закипать, — мне хотелось, чтобы вы поняли одну вещь: я — коп.
— Угу.
— Детектив второго разряда и все такое…
— Угу.
— Который чуть-чуть знаком с техникой ведения допроса.
— Угу.
— Например, с тактикой, когда подозреваемый отвечает на вопрос другим вопросом.
— Да, — сказала Карин и улыбнулась.
Ответной улыбки она не дождалась.
— Поэтому, если я вас спрашиваю, чем мы будем заниматься, — отчеканила Эйлин, — мне не нужно задавать встречный вопрос, чем бы я хотела заниматься! Вас специально обучали для того, чтобы вы знали, как в таких случаях надо поступать.
— О'кей! — отозвалась Карин.
— И, между прочим, я прекрасно сама умею без конца говорить «угу» и «о'кей», — не унималась Эйлин. — У вас есть подозреваемый? Отлично! Пусть он себе болтает, а вы только поддакиваете, и он сам себя загонит в угол.
— Но вы же не подозреваемый! — улыбнулась Карин.
— Я хотела сказать…
— Я поняла, что вы хотели сказать. Вы требуете, чтобы я разговаривала с вами, как с профессионалом.
— Да.
— Хорошо. Так и поступлю. Но с условием, что вы мне окажете подобную же любезность.
Эйлин удивленно посмотрела на нее.
— Итак, — сказала Карин, — вы хотите оставить службу в полиции.
— Да.
— И именно поэтому вы здесь?
— Да.
— А по какой причине?
— Я только что вам сказала… Я хочу…
— Да, уйти из полиции, вы говорили. Но это не объясняет, почему вы пришли сюда. Если вы хотите уволиться со службы, зачем вам встречаться со мной?
— Потому что я говорила с Сэмом Гроссманом из лаборатории…
— Да, капитан Гроссман. Мы с ним знакомы.
— Да, так вот, я беседовала с ним, уже забыла о чем, кажется, хотела получить совет, в какой области мне попробовать теперь поработать, и он пошутил, знаю ли я что-нибудь о Пицце. А я сказала ему, что работала там, а он посоветовал мне тогда позвонить доктору Левкович и сказал, что она может помочь решить проблему, которая, похоже, у меня возникла.
— И как бы вы сформулировали свою проблему?
— Но я же сказала вам! Я хочу уйти со службы.
— Тогда почему не уходите?
— Вот это вопрос. Понимаете, каждый раз, когда я на грани того, чтобы подать рапорт об отставке… оказывается, что не могу этого сделать.
— Ага. А вы вообще подавали рапорт?
— Нет. Еще нет.
— А когда произошла эта перестрелка?
— Вы хотите сказать, это убийство? Я убила человека, доктор Левко… а между прочим, как мне к вам обращаться?
— А как бы вы хотели ко мне обращаться?
— Вы опять за свое?
— Извините, привычка.
Эйлин вздохнула.
— Все же хотелось бы знать, как лучше, — сказала она.
— Вам неудобно выговаривать «доктор Левкович»?
— Да.
— Почему?
— Не знаю. А вам было бы удобно называть меня «детектив Берк»?
— Не знаю. А как вы хотите, чтобы я…
— Не думаю, что мы занимаемся делом, — перебила ее Эйлин.
— Почему же?
— Потому что вижу, каждый раз, когда я задаю вам вопрос, вы отвечаете на него вопросом. В такую игру мы играем с любым уличным воришкой!
— Да, но сейчас это не игра, — возразила Карин.
Их взгляды встретились.
— И допрос воришки — тоже не игра. По крайней мере, для него, — продолжила Карин.
Эйлин продолжала смотреть на нее в упор.
— По-моему, лучше бы вам поменьше обращать внимания на мои профессиональные приемы, а побольше следить за тем, чтобы нам было удобнее разговаривать друг с другом.
— Может быть.
— И простите мою бестактность.
Карин улыбнулась.
Эйлин улыбнулась ей в ответ.
— Итак, — сказала Карин, — как бы вам хотелось, чтоб я вас называла?
— Эйлин.
— И как бы вам хотелось ко мне обращаться?
— А как бы вам хотелось, чтобы я вас называла?
Карин расхохоталась.
— Карин, о'кей?
— О'кей, Карин, — повторила Эйлин.
— Так вам будет удобно?
— Да.
— Хорошо. Может, теперь начнем работать?