— И что же мне с тобой делать, Юннатова? — тут же обращается ко мне декан. — Я еле отговорил Беляеву написать заявление в полицию. Мне не нужны проблемы. Но тебя обещал наказать по всей строгости. Теперь вот думаю, как.
Заявление она собралась писать... Вообще-то нарывалась на драку давно и сама — более того, и пощёчину мне первой дала. Ждала, что я буду терпеть, потому что «нищебродка», за которую некому вступиться?
— Вы же сами сказали, что была драка, а не избиение, — пытаюсь спокойно говорить, хоть для этого и приходится нещадно подавлять эмоции. — Да, неприятный инцидент. Но участвовали мы двое, это наши разборки.
— Тогда почему на тебе ни следов от драки, а на ней они есть? — не поддаётся Матвей Давидович. — Мне проще отчислить тебя, и всё на этом.
Цепенею, услышав страшное слово. Я правда из небогатой семьи, и моя учёба здесь — событие для родителей. Они многое отдали за возможность просто отправить меня в Москву и оплатить общежитие.
И потерять всё из-за одной злобной сучки...
— Я не считаю, что это будет справедливо, — мой голос дрожит. — Это единственный инцидент с моим участием и, клянусь, последний.
Декан давит тяжёлым молчанием, и вот я уже судорожно начинаю накидывать варианты, как мог бы меня наказать:
— Я могу бесплатно работать на какой-нибудь кафедре, например. Или взять на себя общественную деятельность по универу. Или вы можете...
— А это мысль, — неожиданно перебивает меня декан. Расслабляюсь. О чём бы он ни говорил, это лучше отчисления. — Своеобразная общественная деятельность не помешает... Как тебе тот парень, что был здесь минуту назад?
Эм... Меньше всего ожидала услышать такой вопрос от декана. Выбивает напрочь. И я, наверное, даже краснею, потому что разом вспоминается, как пристально и заинтересованно этот мажор на меня смотрел...
— Не особо обратила внимание, — и сама понимаю, что неубедительно вру.
Вот и Матвей Давидович снисходительно усмехается. Но, к счастью, никак не комментирует.
— Зато он своё на тебя обратил, — заявляет так просто, словно это обыденный разговор между деканом и студенткой-первокурсницей. — Видишь ли... Мне будет непросто договориться с Ольгой, что инцидент исчерпан и ты достаточно наказана. Поэтому давай так: я приложу усилия в этом направлении, а ты поможешь мне со Львом.
Звучит, конечно, крайне странно. Ничего не отвечаю, просто молчу и ожидаю, когда декан объяснит. Хотя спорить хочется сразу. Сомнительное вообще предложение. Заставляет понервничать...
— У него неважно с посещаемостью и успеваемостью. Ходит, когда хочет и в разгар пары уйти запросто может, если решит, что ему скучно. Причём так и говорит. Не указ тут ему никто. Думает, что раз сын влиятельного отца, можно так себя вести... — декан вздыхает: кажется, у него накипело, раз решил вывалить это мне.
И, видимо, не просто вывалить. Он ещё и на помощь мою рассчитывает. Что прям очень-очень странно.
— Но как раз таки его отцу важно, чтобы Лев ходил и учится хорошо. Периодически звонит и контролирует. Когда я сказал ему правду в надежде, что отец на него повлияет, тот только разозлился на нас и сказал, что не для того большие деньги платит, чтобы мы проявляли беспомощность и не были способны справиться с его сыном. Ну а как с ним справиться? Своевольный до невозможности. Ему никто не авторитет.
Информация обо Льве, конечно, не удивляет ничуть. А то, как прорывает Матвея Давидовича, совсем с толку сбивает. Не была готова к душещипательным беседам о проблемах с наглым старшекурсником.
— А при чём тут я? — наконец выдавливаю.
— Зародилась мысль, что красивая девушка может повлиять на него лучше, чем наши просьбы или давления, — немного смущённо подытоживает декан, словно и забыв, по какому поводу я изначально к нему пришла.
Явно не хочет отступать от идеи, пришедшей ему в голову от моих неосторожных предложений по поводу отработки-наказания.
— Он ведь сказал, что услышал вас, — робко напоминаю.
Я, конечно, на многое способна, но слишком уж наслышана обо Льве. Как и о том, что становилось с теми, кто как-либо переходил ему дорогу или бросал вызов.
— Вот именно, что просто услышал, а не понял, принял и внял, — досадливо морщится Матвей Давидович. — Ты думаешь, я в первый раз его вызываю? Повезло, что ещё пришёл сегодня и послушал. Я, конечно, пытался быть убедительным, но по его реакции чувствую, что безрезультатно. Ну а если вдруг будет результат, то и отлично — ты будешь реабилитирована без стараний со своей стороны.