Оден, скрестив руки, недовольно пробурчал, что я раздаю индульгенции за короля, и мне не поздоровится, если он узнает. С его точки зрения, я подначивала юношу совершить преступление перед короной. Удивительно, что Алас до сих пор не в кандалах.
Рован согласился подумать и велел слуге отнести его в комнату. Оден взял меня за руку и сказал:
- Я понимаю твое желание помочь магам. Но мы не можем открыто нарушать закон. Мы его стражи.
Я отдернула руку, словно он укусил ее.
- Для Рована магия - единственный путь к нормальной жизни. Посмотри, он же страдает! Его возят туда-сюда, как младенца, а он мужчина! Станет магом - сможет жить, как все.
Оден вздохнул и пошел к лестнице.
- А если его настигнет безумие магов? Что ты скажешь тогда? Будешь ли чувствовать вину за то, что подтолкнула его к пропасти?
От гнева у меня зашумело в ушах.
- По-твоему, лучше всю жизнь прожить так - жалким подобием себя?
Оден остановился и, взяв меня за подбородок, сказал:
- Жалкими нас делает не изломанное тело, а отсутствие желания признать, что мы не всесильны.
- Вот этого я в тебе никогда не пойму, - мотнула я подбородком, освобождаясь. - Ты мог бы делать гораздо больше, чем сейчас, но вместо этого стоишь и рассуждаешь о том, что не всесилен. К черту законы! Если король не хочет иметь дело с магами, это его ошибка. Большая, большая ошибка. Тогда они станут мои. До единого! Я украду у него магов, и ты мне не помешаешь.
Я ожидала, что Оден разозлится, накричит на меня, пригрозит карами и отмененной уже гауптвахтой, вместо этого он накрыл мои губы своими, даря сладкий и нежный поцелуй. Я ответила ему со всей страстью, касаясь языком языка и прижимаясь к его горячему телу. Оторвавшись от моих губ, Оден заскользил вниз по шее. Его пальцы гладили корсаж, пока наконец не проникли под ткань и не коснулись груди. Я застонала, мечтая только об одном: чтобы он прекратил сладкую муку, дав мне желаемое. С каждым его движением по телу прокатывались волны жара. Я коснулась его твердой, нетерпеливой плоти. Оден шумно выдохнул и еще сильнее притиснул меня к стене.
- Вот вы где! - раздался сзади голос Ямины. - О, богини, какие нетерпеливые! Убежали, чтобы предаться любви на ступеньках черного хода?
- Еще немного, и мы окажемся в ее романе в роли героев-любовников, - пробормотала я, отстраняя Одена. - Причем ты будешь гордым и неприступным принцем, а я целомудренной служанкой, которую ты вдруг решил соблазнить, но увлекся и пал к ее ногам.
- А в конце - тайная ночная свадьба! - радостно продолжила Ямина. - Отличная идея.
- Зачем ты нас искала? - спросил Оден.
- Вас просит к себе Нэнни.
- Баронесса? А что она хотела?
- Ни малейшего представления. Она послала за вами Луиба, но он где-то затерялся. Я решила, что вы прячетесь, и была права!
Решив не переубеждать Ямину, мы послушно двинулись за ней к гостиной, где нас в полном одиночестве ждала баронесса.
- Все разъехались, - сказала она. - Но вы же останетесь на оглашение завещания?
- Разумеется, миледи, - с почтением проговорил Оден. - Если вы не возражаете, мы задержимся в поместье еще на несколько дней.
В глазах баронессы мелькнуло понимание.
- Ямина, пожалуйста, передай Ровану, чтобы он обязательно спустился к ужину.
- К ужину? - удивленно переспросила Ямина. - Зачем?
- Иди же! - раздраженно велела баронесса.
- Ну и пожалуйста! Если хотите пообщаться без меня, так бы и сказали.
И Ямина вылетела из гостиной, хлопнув дверью.
- Несносная девчонка, - пробормотала баронесса, глядя ей вслед. - От нее одни только проблемы.
Мне хотелось ответить ей какой-нибудь колкостью, но Оден незаметно наступил мне на ногу под кофейным столиком, и я промолчала.
- Прежде всего, баронесса, мы должны сказать, что не оставляем попыток найти убийцу вашего мужа, - начал Оден. - Судя по списку, который вы мне дали, в день убийства в доме были только свои. Никаких гостей, никаких визитеров.
- Совершенно верно.
- Но что насчет пациентов, которых принимает Рован? Они к нему заходили в тот день?
- О, вы уже и об этом знаете! Увы, наш бедный Рован собирает на заднем крыльце побродяг и делает вид, что лечит их. Мы отвели для его нужд комнату, он называет ее больницей. Печально, печально... Но в тот день к нему никто не приходил - была метель.
- Барон ездил куда-то?
- Рано утром. В адвокатскую контору мистера Бискомба, эсквайра, - бесцветным голосом сказала баронесса. - У Крайва была дурная привычка переписывать завещание.
- Вы имеете представление, кому он собирался оставить деньги и поместье - в этот раз?
- Ах, не спрашивайте! Если бы я знала! Насколько проще было бы мое положение.
Баронесса прижала ко рту платочек.