Я пыталась ничем не выдать своего изумления: неужели есть еще одна женщина-маг, кроме меня?! Отец говорил, такого быть не может. Ошибся? Надо во что бы то ни стало узнать побольше об этой таинственной леди. Если она не скрывает магию, значит, и для меня опасности нет.
Когда Родериг повеселел, и щеки его вспыхнули, как маков цвет, на что существенно повлияли четыре кружки ржаного пива, я спросила его, не видел ли он Меченого. Родериг отрицательно покачал головой.
- А что тебе от него надо?
- За ним должок, - сказала я.
- Тогда попробуй сходить к лейтенанту Галту.
- Кто это?
- Броган Галт, - важно сказал Родериг. - Самый что ни на есть головастый голован среди нашего сброда. У него в башке - целая Академия! Всех помнит, кого видел.
Родериг вынул из кошелька восемь грошей и положил их на стол, накрыв перевернутой кружкой.
- Пойдем, - мотнул он головой в направлении казарм.
- Мне в другую сторону, - сказала я. - Возвращайся один, я скоро приду.
- Хорошо, - Родериг сделал пару шагов, потом повернулся ко мне и проговорил. - И больше никогда не называй меня Родди!
- Ага, Родди!
И я под жуткую ругань Родерига потрусила в таверну «Соловей». В общем зале трапезничали гости, матушка Зузанна с заплаканным лицом смешивала сметану, жгучий драконий корень и жареный лук, чтобы подать к телятине соус святой Ненилы.
- Рин, где ты был? - вскрикнула она, отставляя миску. - Мы думали, с тобой случилась беда.
- Пойдем на кухню, - попросила я.
Хойл раскладывал жаркое по плошкам. Горячее мясо дымилось, окутывая кухню сытным дымом. Мне сунули в руки большой кусок, завернутый в пресную лепешку, и я жадно набросилась на еду. Я рассказала Хойлу и матушке все, как есть: что скрывала от них магический дар, что на меня напал Шед и что теперь его будут судить и надолго сошлют. Они слушали с мрачными лицами.
Я думала, они выгонят меня тут же, как узнают правду, но матушка обняла меня, а Хойл погладил по спине.
- Приходи к нам, когда будут отпускать. «Соловей» навсегда твой дом, что бы ни случилось.
Я поцеловала их на прощание, собрала в узелок нажитое за месяц добро и, едва сдерживая слезы, направилась к казармам. В моей сделке с капитаном Нотисом было много плюсов: я могла творить магию, сколько хочу, и меня научат тому, чего я еще не умею. Не надо будет изобретать приемы на ходу, рискуя попасть впросак. Да и найти Меченого полицейскому легче, чем безродному мальчишке, работнику харчевни. С другой стороны, мне не хотелось участвовать в арестах магов. Я представляла себе Фира Даггира, который подсматривал за путанами: всего лишь за такое - в каменоломни? Что за дикость?
Возможно, я чего-то не понимаю, и капитан мне откроет глаза. Но пока я решила для себя, что буду предотвращать аресты магов, если их волшебство не приносит никому явного зла. Спасу столько жизней, столько могу. Буду тайным агентом магии в полиции Узора.
С этими мыслями я вернулась в казарму. Курсанты отдыхали, лежа на кроватях, Родериг читал им вслух вечернюю газету. Я бухнулась на матрас и постаралась не думать ни о чем. Ровный голос Родерига усыплял, и меня понесло по волнам памяти. Передо мной появилась фигура капитана Нотиса. В тонких, благородных чертах не было ни малейшего изъяна, его красота была сродни песне. И он улыбался мне так, что сердце в груди трепетало и принималось частить. Может, и правда василиск? После смерти отца и предательства Тильда я словно окаменела, перестала дышать полной грудью. И тут вдруг камень раскололся, сквозь щели в нем полилось что-то теплое, обволакивающее и целебное, как настойка цветов драконьей горечавки.
Нет, нельзя думать о капитане. Нельзя! Он никогда не поймет меня.
- Нельзя, - пробормотала я вслух.
- А по-моему, можно, - раздался громкий голос Родерига. - Вставай, Рин, тренировка. Потом завтрак.
Утреннее солнце заливало двор. Курсанты под командованием сержанта Певира выполняли упражнения. Мы прыгали, отжимались, отрабатывали удары, колотили дубинками соломенные чучела, стреляли из арбалета. Я старалась делать все наравне с остальными, не используя магию, пока Певир не приказал иное.
- Глупо иметь оружие и не применять его, - сказал он. - Нож от бездействия ржавеет и тупится. Можешь бить магией - бей.