Я встала, и толпа отшатнулась. Зашипели угли, на которые упали первые капли начинающегося дождя.
- Что здесь случилось? - спросила я одноглазого Щена, старосту нашей деревни. Он всегда был добр ко мне.
- Это я у тебя хотел спросить, дочка, - тихо и осторожно сказал Щен. - Ты полыхала, как сотня саламандр.
Я огляделась кругом. Ближайший к нам дом пострадал от огня - стена и часть крыши почернели, но благодаря дождям и сырости, что уже две недели царили в округе, пламени не удалось перебраться дальше, и его успели погасить.
- Где Кер? - спросила козлятница Сара.
Кер - это мой отец. Был.
Я проглотила подступавшие слезы и ответила:
- Он мертв. Его убил чужак. Он приехал сюда на гнедой лошади. Вы видели его?
- Видели, - неуверенным голосом сказал Щен, тесня остальных подальше от меня. - Как у вас тут загорелось, я первый прибежал. Мужик этот валялся во дворе, под досками. Я хотел его вытащить, а он меня отпихнул, сел на коня и ускакал.
- Куда? - хрипло спросила я.
- К Ленточке.
Ленточка - быстрая горная речка, впадавшая в большую, полноводную Ленту, огибала Пичугу с южной стороны и уходила в лиственный лес, который мы называли Полным в урожайные годы и Пустым, когда начиналась бескормица.
Я стряхнула пепел и направилась к Полному лесу. Толпа расступилась, давая мне пройти. Мне казалось, я иду по веревке над пропастью. Ни одного доброго взгляда, ни одного прощального жеста. Тильд стиснул челюсти, и его тонкие, ловкие пальцы на древке нож-копья казались такими же светлыми, как Луна Тои. Я прошла мимо него, все еще надеясь, что он схватит меня за плечо, остановит. Но он не сделал этого, только нахмурил брови и прижал к груди оружие.
Прощай, Тильд! Ты так и не узнал о моей любви к тебе. Я ждала от тебя венка к празднику Таи - богини-матери, благословляющей браки. Думала, ты назовешь меня своей невестой. Но ты не выбрал меня - ты никого не выбрал, сплетя венок из лазоревого пустоцвета. Ходил слух, что ты собираешься уйти из Пичуги, наняться матросом в порту Сардины. Я бы ушла с тобой. Босиком, но ушла. Мое желание сбылось, как будто его исполнил дух Драконьих гор: обманул, перепутав слова. Мне, мой любимый Тильд, предстоит дорога. И известно лишь благим богиням, что выпадет тебе!
Спиной я чувствовала взгляды. Они леденили сильнее, чем вьюга в первые дни зимы. Было так тихо, что я слышала, как мои охотничьи ботинки сминают поникшую траву. Когда я достигла берегов Ленточки, сил держаться не осталось. Я рухнула на землю и дала волю слезам. Они текли, горячие, и обжигали кожу. Чем сильнее была боль, тем ярче вспыхивал огонь на дне моей души. Но больше я не позволю ему мной овладеть.
Я вытерла слезы и встала. Отца не вернуть, и домой дороги нет. Все, кого я любила, с кем делила радость и горе, остались в прошлом. Отец предупреждал, что так оно и будет, если я стану магом. У мага не бывает друзей. У него нет семьи, близких, ждущих его у очага с миской гречишного супа. Маг всегда один - опасный для других и себя. Но отец говорил, что истинную магию я обрету в день своего восемнадцатилетия - в канун встречи трех лун на Пороге года. Тогда я смогу выбрать путь: принять магию и стать изгоем или отвергнуть ее и жить, как обычные люди. Полюбить хорошего человека, растить детей, заботиться о доме.
Я посмотрела на холодные воды Ленточки, которые несли сломленные недавней бурей ветви деревьев. Магия решила все за меня: она вырвалась из глубин души и спалила мою жизнь, превратила ее в пепелище. Теперь остается одно: найти того, кто хладнокровно расправиться с отцом, и убить его. Магией или ножом - все равно. Он забрал у меня самое дорогое, и я этого так не оставлю.
Догнать его будет нелегким делом. Он ушел почти сразу после боя, и у него есть верховая лошадь - сильная, резвая, наверняка очень выносливая. Фора в семь - восемь часов. Но лошади нужен отдых, а мне нет. Я буду идти по его следам, пока не нагоню.