Не вдаваясь в детали, я описала ему обстоятельства, при которых погиб отец и погоню, что за этим последовала. Галт прекратил мучить труп и сосредоточенно слушал.
- Твоя идея, что магия может перетечь через кинжал в другое тело, весьма правдоподобна, - заметил он.
- Не моя, лейтенант. Дягила Сардинского.
- Дягил - теоретик, исследователь металлов. А ты - живое свидетельство того, что магия отделяема от человека. И я вижу в этом большую опасность для магов. В частности, для тебя.
- Опасность?
Галт вздохнул и снял перчатки, кинув их в кювез с инструментами.
- Колючка, учись мыслить, как полицейский. Рассмотри возможные версии. Неизвестное лицо является к магу, чтобы убить его. Ты утверждаешь, хотя я и не знаю, на каком основании, что это не было местью или ограблением. Логично предположить, что Меченый собирался похитить магию твоего друга. И тут в дело вмешиваешься ты - неучтенный фактор. Убийца бежит, даже не пытаясь заколоть тебя. Я бы на его месте все-таки попробовал, дождавшись, когда ты закончишь полыхать.
- Какое счастье, что вас там не было! - проворчала я. - А то бы мне крышка.
- Вряд ли Меченый обладал большими силами, - продолжал Галт, игнорируя мое брюзжание. - И он по какой-то причине боялся огласки. Хотел сделать все по-тихому, а не вышло.
- И что это может означать?
- Сдается мне, он планировал играть в долгую. Похитить магию у нескольких человек, чтобы накопить больше сил. Для чего? Скольких он убил до того, как явился к твоему другу? Работал ли он один, или есть другие - напарник, сообщники, банда? Стоит ли за ним более сильный маг, который его убил, чтобы забрать накопленную магию?
Сказанное Галтом звучало пугающе. Квилон гораздо опаснее, чем мне казалось. Мысли метались в голове, как снежинки в ледяной круговерти метели.
- Лейтенант, а если мы ошиблись, и магию нельзя забрать? Тогда мы пойдем по ложному следу.
- Именно поэтому, Колючка, полицейские выдвигают несколько версий и проверяют все, включая самые невероятные. Завтра утром зайди к капитану, обсудим план действий.
Галт вновь натянул перчатки и нетерпеливо передернул плечами, давая знак, что мне пора уходить.
Я вышла во двор и посмотрела на звезды: вот корона Таи, полная самоцветов, а это цветок Теи, нераскрывшийся бутон. Поодаль от него мерцает воспаленный глаз Тои, следящий за живущими. Когда его веки сомкнутся, наступит конец мира. Три богини - девочка, женщина и старуха - смотрели на меня с небосвода, и я помолилась им, чтобы найти поскорее тропу, по которой приду к себе, к ответам на вопросы, от которых зависела судьба.
Тот, кто убил Меченого, мог быть другом или врагом. Если Галт прав, на магов открыта охота. Если он ошибается, Меченый получил по заслугам, и его страница в великой книге бытия навсегда закрыта. Размышляя об этом, я вернулась в казарму, тускло освещенную единственным светильником. От печи волнами расходилось тепло, курсанты спали, сотрясая храпом бревенчатые стены.
- Колючка? - пробормотал Родериг, приподнимаясь на локте.
- И ты туда же! - обиделась я. - У меня вообще-то имя есть.
- Кому оно теперь нужно? Привыкай, тут у всех клички.
- У тебя какая?
- Разрушитель.
- Ха! Так я и поверил. Может, Кашеед? Или Решето?
Родериг сел на кровати, раздумывая, не намять ли мне бока прямо сейчас.
- Вот ты как, да? А я тебе еды припас, неблагодарному.
- Давай сюда! - чуть не завопила я, отбирая у него завернутые в тряпку ячменные лепешки с тмином. Их хватило на один укус. Богини, до чего я голодна! Лепешки раззадорили мой аппетит, я начала прикидывать, как покинуть казарму незамеченной и добраться до таверны. Можно еще совершить налет на кухню, где наверняка остались продукты.
- Даже не думай, - предупредил Родериг. - За самовольную отлучку ночью - порка хлыстом. Давно не валялся голой задницей кверху?
Оценив перспективы, я решила, что надо поберечь нежные части организма.
- Чеснок, - вдруг сказал Родериг.
- Что?
- Моя кличка - Чеснок.
Я улыбнулась и натянула до подбородка шерстяное одеяло. «Убийца магов» зловеще блестел из-под матраса Родерига-Чеснока.
На следующий день комендант Кушир выдал мне полицейскую форму: серую куртку на заячьем меху, теплые штаны и подштанники, смену рубах - не из батиста, как у капитана, а из небеленого холста, высокие сапоги и шапку.
- Порвешь, будешь ходить нагишом, - сурово предупредил Кушир, разглядывая заплатки на моей одежде. Почти все вещи, что я имела, были поделками матушки Зузанны, которая перешивала для меня обноски Хойла.
Принарядившись, я с удовольствием рассмотрела себя в зеркале возле кабинета капитана. Ай да я, как возмужала! Парень хоть куда, только вот шея тонковата - стебелек одуванчика и то солидней смотрится.