- Так чем, говорите, она опасна?
- Картина-то? - Трошит не скрывал своей радости о того, что капитан ему поверил. - Отец считает, она несет смерть.
- Изрыгает огонь?
- Нет. Поедает душу! - прошептал Трошит, округлив глаза.
- Ага, душу. А другие части организма?
- Про то неизвестно.
Капитан отложил свитки и скрестил руки на груди.
- Мистер Трошит, где в данный момент находится ваш отец?
- В Сардине. Я же говорил уже!
- Я даю вам последний шанс сказать правду. Итак, где ваш отец?
Трошит внезапно выпрямил спину, расправил плечи и произнес:
- Он в Сардине. Больше я вам ничего не скажу.
- Хорошо. Тогда вы арестованы по подозрению в краже двух магических картин из галереи мистера Лхажа. Рин, в камеру его!
Трошит был крупнее меня и наверняка сильнее, но безропотно подчинился. Скованный цепями, он опять ссутулился и еле волочил ноги. Я потянулась к нему магией, но не нашла ответного огня. Он был простым человеком, и, похоже, его слова, что он не видел картин Лхажа, чистая правда.
С тяжелым чувством я передала его тюремщику. Трошита посадили в пустующую камеру у выхода, он присел на краешек нар и в отчаянии вцепился в волосы. На его лице была написана мука.
- Диум, выйди на секундочку, - попросила я тюремщика и сделала ему знак, что хочу продолжить допрос. - С меня пиво.
- Дождешься от тебя! - неубедительно буркнул Диум и тут же вышел.
- Мистер Трошит, меня зовут Рин Яффи, я маг и хочу вам помочь.
- Уходите, - сказал Трошит, не поднимая головы.
- Нет. Если ваш отец - маг, мы друг другу не враги. Вы хотели уничтожить картину?
- Да!
- Как вы собирались это сделать?
- Разрезать ее на куски. Если не выйдет, привязать камень и утопить в Ленте. Мистер маг, эта картина погубила десятки человек, если не сотни!
- Где она сейчас?
- В галерее Лхажа.
- Вы хотите сказать, что ее никто не крал?
Трошит замолчал. Его фигура в темной камере напоминала изваяния демонов в крипте главного собора столицы.
Так ничего и не добившись от подозреваемого, я вернулась к капитану, который натягивал куртку, чтобы куда-то отправиться.
Глава 6.3.
- Пойдем перекусим? - предложил он.
Я согласилась, и мы пошли по улице Девственниц в сторону Восточных ворот, обсуждая на ходу сложившееся положение.
- Трошит ведет себя подозрительно, но сам он, скорее всего, картины не крал. Другое дело, его отец. Из Сардины пока нет известий, и не будет до конца недели.
- Он мог и не уезжать из Узора, а затаиться где-нибудь в подвале, пока пыль не уляжется, - сказала я, стараясь подладиться к размашистому шагу капитана. Тот заметил, что я семеню, и сбавил темп.
- По крайней мере, у Трошита-старшего есть внятный мотив: он уверен, в опасности картины. Будем рыть носом землю, пока его не найдем. Если он вынес картины из галереи, значит, они могут быть уже уничтожены, и тогда мы вряд ли что-то докажем, если не применим пытки.
- Капитан, вы серьезно? Пытки?
- Когда вернемся, я покажу тебе великолепные зубатые клещи, которые мне прислали приятели из полицейского управления Каракатицы. Хвать - и нет мизинчика.
- Капитан!!
- Потуши огонек, мы уже пришли.
С моих ладоней слетело несколько искр, и прохожие в страхе перебежали на другую сторону улицы, рискуя попасть под колеса телег. Капитан открыл дверь кофейни «Поцелуй Теи» и пригласил меня внутрь. Сладкие запахи вскружили мне голову, и я забыла обо всем, что волновало меня секунду назад.
Мы сели за свободный столик, покрытый вышитой скатертью, и капитан подал мне табличку со списком угощений. Кофейня предлагала мыслимые и немыслимые десерты, выпечку, горячие напитки и медовый кру - хмельную настойку на шишках медвежьей толстянки.
Муки выбора были так тяжелы, что капитан сжалился надо мной и сделал заказ сам.
- Профитроли в зайтонском сиропе, брусничный крем и две кружки палинки.
Когда расторопный мальчишка принес на подносе наш заказ, я не удержалась от восторженного писка. Розовый холм призывно возвышался над креманкой. Профитроли оказались круглыми колобками с начинкой, они плавали в густой карамельного цвета подливе и источали божественный аромат.
- Выбирай! - предложил капитан.
Моя рука дернулась к профитролям, но, подумав, я все же взяла крем. Нежный, сливочный и сладкий, он таял во рту. Ничего вкуснее я не ела. Довольный капитан с интересом наблюдал за мной.
- Так что тебе говорил Трошит, когда ты вел его в камеру?
Мне показалось, что я - грешник, который тайком забрался в Хрустальные чертоги, но его засекли и грубо сдернули за хвост в ад. Вкус крема изменился до неузнаваемости. Рот словно набили глиной.