В первых рядах, отделенных небольшой перегородкой, сидела городская знать, чуть дальше - купцы, а на галерке теснились газетчики, студенты и прочий люд, заплативший за вход скромную сумму в пятнадцать крон. Нас с Родеригом пустили бесплатно и выдали карточку участника торгов.
Наконец перед почтенной публикой появился мистер Лхаж в сюртуке цвета голубиного крыла.
- Дамы и господа! Позвольте поприветствовать вас от имени аукционного дома Лхажа, открывающего свои двери лучшим из лучших уже двадцать шестой раз.
Галерка зашлась аплодисментами. Лхаж поклонился.
- Наш первый лот - скульптура «Раб» неизвестного мастера. Серебро, агаты. Начальная цена - тридцать крон.
- Сколько? - возмутился Родериг.
- А ты чего ожидал? Тут на грош ничего не купишь.
- Обдираловка.
- Она самая. И это еще только начало.
С молотка уходил лот за лотом. Перед первым перерывом была выставлена неотравляемая тарелка, с которой ел царь Тритон. Ее купил лорд Сомби за двадцать тысяч золотых.
После этого Лхаж объявил паузу в четверть часа, и аристократам разнесли прохладительные напитки. Публика вывалилась в коридор, устав от духоты. Мы с Родеригом прогуливались, ища глазами подозрительных лиц и слушая разговоры.
Прозвенел колокольчик, и все вернулись на свои места.
- Фигурка «Дух богатства», - возвестил Лхаж, демонстрируя всем старичка на сундуке. - Теплый мрамор, золотое напыление, скань. Начальная цена - сорок крон.
- Ты бы хоть поторговался для вида, - предложил Родериг. - А то сидим тут, как два пня.
Я подняла карточку.
- Сорок крон от мистера Яффи. Кто больше?
Из толпы показалась рука.
- Пятьдесят крон от юноши в черном берете.
Я поднялась на цыпочки и посмотрела на своего соперника. Он едва ли был старше меня. Светлокожий, с огромными голубыми глазами, юноша стоял у выхода на балкон, высоко подняв карточку. Нет, я ему не проиграю.
- Шестьдесят крон от мистера Яффи. Семьдесят от юноши. Восемьдесят... двести тридцать... четыреста...
- Остановись, Колючка! - дернул меня Родериг. - Ты в своем уме? Я пошутил. У тебя и денег-то таких нет.
- Отцепись, не мешай торговаться.
- Я тебя сейчас силой уведу.
- Старичок мой! Четыреста десять крон!
Когда мы перевалили за пятую сотню, глаза юноши наполнились слезами. Он заметно нервничал и переминался на месте, а во мне росли веселая злость и азарт. Когда Лхаж выкрикнул цифру «шестьсот», юноша повернул ко мне свое прелестное лицо и прошептал: «Отступись!» Он был слишком далеко, чтобы до меня долетел звук, но я прочла по губам.
Родериг уже готовился заткнуть мне рот, как вдруг я выиграла торги.
- Шестьсот двадцать раз. Шестьсот двадцать два. Шестьсот двадцать три. Продано мистеру Яффи!
Юноша развернулся и выбежал из зала. Вслед ему неслись смешки. Чувство победы быстро схлынуло, осталась досада и мысль о том, что я зря корила капитана за мотовство. Только что я потратила больше, чем имела. На эти деньги можно было безбедно жить в Пичуге лет триста, если позволит здоровье. Родериг отступил от меня на несколько шагов, чтобы не заразиться сумасшествием, и поглядывал, отбрасываю ли я тень. Я продолжала наблюдать за толпой. Двое аристократов нудно торговались за эбеновых танцовщиц.
Когда пришла пора магической картины, зал заволновался. Слухи о краже так и не разошлись, и когда Лхаж сказал, что лот будет один, толпа разочарованно заныла. Тем не менее лорды включились в игру, победителем в которой вышел барон Чорим, отец леди Мариты. На мгновение во мне проснулась неуверенность в том, что я делаю. Неужели я ошиблась? Неужели капитан что-то знал и не поделился со мной?
По окончании торгов выигравшие могли забрать свои лоты в сокровищнице. Я прислонилась к стене и наблюдала, как выдаются расписки, как вещи одна за другой покидают комнату, где мы с Нотисом и Галтом совсем недавно сражались в куриный блеф.
- Мистер Яффи, вы весьма расточительны, - с кислой миной сказал мне Лхаж, вручая фигурку старичка.
- О, это точно! - подтвердила я, засовывая покупку в окованный сталью ящичек и передавая аукционисту облигацию, куда вписала нужную сумму. Казначей меня точно убьет.
Мы с Родеригом вышли на улицу и отправились в управление. Город уже поглотили сумерки, и мы невольно старались держаться фонарей.
- Я домой! - сказала я. - Не провожай меня, пожалуйста.
- Капитан велел, - не согласился Родериг.
- Тут пять минут ходу. Считай, долг исполнен.
- Ладно, ступай. Небось, не девка, юбки тебе в подворотне не задерут.