— Ма-ам, гляньте, — позвала Катя, — это, по-моему, черника?
Матушка среагировала мгновенно. Мало ли, девки, к городу привыкшие, наедятся какой-нибудь волчьей ягоды! Но паника была зазря.
— И верно! Черника!
Ягодник начинался буквально в нескольких метрах от воды, сплошным ковром покрывая весь берег влево от стоянки. И ка-а-ак наша женская половина на него бросилась!
— Ну и славно, — довольно сказал дядь Егор, — а мы спокойно рыбку половим!
Озеро оказалось холодное — не для людских купаний.
— Градусов семь, — оценил Субоптей, — хоросо долзно клевать! Если в воду падаес, сразу медведем оборасивайся.
— Слыхали? — спросил братовьёв я. — Особенно тебя, Пашка, касается, ты у нас шебутной.
И пошла рыбалка на гольца. Местные объясняли, что тут, в озёрах, он не такой крупный, как в море, но меня и рыбины в половину моей ноги устраивают, спасибо, с цельную не обязательно. Наловили мы без жадности, чтоб поесть в охоту. Запекали на печках, настроив их на режим, похожий на угли. И пока хозяева колдовали над рыбой, пообещав приготовить её как-то особо по-местному, мы перекинулись в медведей и накупались всласть! Вылезли из воды только на умопомрачительные запахи. И… обожрались. А как не обожраться, когда такая вкуснятина? И чаем с черникой сверху заполировали.
В Кайеркан летели сытые и сонные, как тузики.
Не знаю, что сыграло — то ли моя злая выволочка, то ли явление отряда охраны, а может, и дядек да братьёв ночная дипломатия (или же всё это вместе) — но больше нас местные не беспокоили. Постепенно всё вошло в размеренное учебное русло, и за две недели до сентября я полетел с оказией домой. Соскучился по Симе с Аркашкой, да и по остальным. Хотелось мне спокойно с семьёй побыть, пока учебный год не начался.
Со мной же летели сёстры и дядья, для которых общий курс настройки был закончен. Летели домой и Артём с Сергеем, но не просто так. Всем троим молодым было предложено остаться в Кайерканской школе.
Детишек стругать.
Не умничай давай. Может, и стругать, но Пашка вот остался сразу, тренером по рукопашному бою — шибко его спарринг со мной заценили. А Артём с Серёгой должны были по прибытии устроиться к Харитонову на курс, а по окончании его вернуться в Кайеркан, тоже уже тренерами. Ну и девчонки местные им понравились, не будем лукавить.
Матушка сказала, задержится ещё месяца на два, приглядит, чтоб у малых никаких перекосов не вылезло, а там, может, и к нам в Новосибирск заглянет.
Такие вот дела.
16. ОПЯТЬ
НОВЫЙ НАБОР
И хорошо, что я пораньше уехал! Почти день в день за мной в университет прибыла новая партия тувинских мальчишек. В этом году удалось избежать некоторых перекосов первого набора, но всё равно были они все взъерошенные и очумевшие от непривычной обстановки и прочих перемен, происходящих с ними в жизни. Мы с Сергеевым, куратором теперь уже второго курса, произведённым недавно в штабс-капитаны и одновременно назначенным заведующим по учебной части всего проекта, сразу впряглись помогать новенькому куратору первачей. Честно говоря, с высоты прожитого года он казался нам совсем салагой — как не помочь? Дело-то одно делаем.
С новой группой прибыли трое толмачей — совсем молодых, чтоб их авторитет не забивал преподавательский.
— Но трое на весь курс — это катастрофически мало поначалу, — тёр подбородок Сергеев. — Помнишь, Илья Алексеевич, как первые недели-то зашивались?
— Как не помнить! Бой в Крыму, всё в дыму…
— А что делать? — сурово посмотрел на нас новенький воспитатель. — Будем прорываться.
— Мне, конечно, нравится ваш героический настрой, поручик… — начал Сергеев. И тут мне в голову пришла мысль.
— Слушай, Вадим Романович, а ты отправь к первачам второкурсников! Всё равно у них второй месяц каникулы, только и дел, что чтение по самоподготовке. Отбери самых толковых, ответственных. Да по паре человек к каждой пятёрке новеньких приставь. Пусть ходят за ними две недели, всё объясняют. Или дежурства организовать посменные, а? Вот тебе пожалуйста — сколько сразу толмачей!
— И можно, не дожидаясь учебного года, занятия с ними по русскому организовать, хоть приготовительные. А то помнишь, как пришлось в столовой изгаляться?
— А я считаю, что и сейчас не грех так начать. Зато сразу поймут, что всё серьёзно.
— И если что-то вдруг пойдёт не так, — Сергеев вручил поручику новенький классный журнал, — можете смело обращаться за помощью к коменданту общежития, господину Андрееву. Он вид имеет важный, усы седые, медалей целый ряд. Как является — сразу думают, что не менее, чем генерал пришёл. Или вот Илью Алексеича в помощь зовите.
Поручик уважительно глянул на мои наградные планки:
— Вижу, вы тоже ветеран?
— И не просто ветеран! — Сергеев поднял палец. — Илья Алексеевич у нас ещё и большой шаман-медведь!
Поручик неверяще посмотрел на нас по очереди:
— Господа, вы шутите?
— Нисколько! — заверил Сергеев. — Господин Коршунов — медведь-оборотень, очень крупный. И многие из учеников способны это видеть.
— Белый, — уточнил я.
— Белый медведь?
— Так точно.
— Поразительно!
— Тем не менее, это наш козырь, — довольно расплылся Сергеев, — и мы не стесняемся его использовать. Вот мы к вам зайдём с дежурными через полчасика, сами посмотрите.
Эффект, конечно, получился вполне ожидаемый. Новички меня испугались и в угрозу остаться без еды поверили сразу и настолько, что за ужином в столовой демонстрировали знания понятий не только «каша», «чай» и «хлеб», но и, например, «котлета». А когда официант бодро начинал уточнять — какая котлета (такая-сякая-третья…), сразу соглашались, повторяя первый же услышанный вариант. Некоторые умудрились заказать даже пирожные с кремом и таращились на этакое диво, не зная, как к нему подступиться. Ну да ничего, освоятся.
Так потихоньку подкатило первое сентября, и потянулись пока ещё не очень насыщенные будни. Преподавание, дом, кружок магонаучного сообщества, тренировки с «Пантерой». Спасибо, на учёбу мне нужно было только с ноября — вот там начнётся такой плотняк, не знаю, как дышать буду. Учитывая, что Серафима начала ощутимо круглеть, а значит, скоро ей придётся отставить в сторонку преподавание. Кто часы её возьмёт? У монголов контракт закончился, все уехали. Новых выписывать? Или попробовать парней со второго курса поспособнее к практическим занятиям в помощь приставлять? С августовскими неделями привыкания весьма неплохо получилось.
Такие вот крутились у меня в голове мысли.
В октябре приехала маман, привезла нам с северов всяких гостинцев и даже несколько штук свежайшего гольца, при виде которого я чуть слюнями не захлебнулся и сразу побежал жаровню уличную кочегарить — запекать. На дивный запах, конечно же, незамедлительно явился Витгенштейн, а за ним и остальные весёлые князюшки. Посидели-угостились славно.
Матушка погостевала у нас две недели и отчалила домой — а то, говорит, дед-то, поди, совсем одичал в одиночестве.
Я, честно говоря, сомневался, что сеструхи дадут бате спокойно одичать, но возражать не стал. Потому что с понедельника снова начиналась моя учёба, будь она неладна.
СНОВА ЗА ПАРТУ
Я толкнул знакомую дверь.
— Сотник Коршунов для продолжения прохождения ускоренного обучения прибыл!
— Заходите-заходите, коллега, рад вас снова видеть, — светлейший князь Евгений Борисович словно бы и не изменился за прошедший год. Такой же толстенький, всклокоченный и воодушевлённый.
Зашёл, раз приглашают. Шучу, конечно. Столько бумаг пришлось подписать с этим переводом на следующий год, ужасть… Но, как строго сказали в бухгалтерии — денежки любят счёт. А за обучение на экстерне немалые деньги плачены. Вот и подписывайте, не кочевряжьтесь. Да, собственно, мне и не трудно. Только муторно.
Чего-то я отвлёкся. В этот раз я не стал совершать прошлых ошибок и в первый раз зашёл в свой новый класс не в походной форме, а в хорошей повседневке. Наградные планки, сапоги сверкают, да и сам китель из лучшего сукна. Про китель — это Серафима расстаралась. Оказывается, Петя Витгенштейн с Сонечкой свозили её в город и подсказали, что да где. А мерки-то мои у Марты уже давно были. Пошили мне парадку и повседневку такие, что прямо ах! И даже, как полагается, по тушке подогнали. Только не как обычно, самостоятельно — а в приличном салоне, куда деваться.