Горький чай обжигал горло. Безысходность существенно повышала свою концентрацию в сером утреннем небе и в моей душе. Мысли не давали покоя.
--Зачем?-- Отчужденно -- Бессмысленность -- Мне? -- Это смерть? --
Зачем мертвецу вечность? Или это серое утро, отчужденно взирающее на своих пленников? Кухня, комната, Притон представлялись мне огромной клеткой, где доживают остаток дней и находят свой конец последние – те самые заветные, которые мы оставляем про запас, для таких вот случаев – мечты.
-- Возможности -- Ускользают -- Умирают -- Какие Возможности? -- Ты рехнулся? --
Бежать. Бежать сломя голову. Прочь. Прочь отсюда. В Небытие. В Вечность. В серое однообразие этого утра, нависшего надо мной словно могильщик над распахнутой могилой.
Заметая следы, я уходил. Сжигал мосты. Прорывался сквозь мутную пелену дождя. Сквозь грязь и слезы. Сквозь огонь безумия, испепеляющий меня изнутри. Чьи-то зеленые кошачьи глаза безжалостно смотрели мне вслед.
Я несся в потоке людей, их теней, теней вообще. Навстречу такому же потоку. Захлестывающему с головой, сшибающему с ног. Боль билась в висках басовой струной, рвущейся на самой низкой ноте.
Я смотрел в эти лица. И не видел ничего. Это Серийные Убийцы вышли на охоту. Их ноздри втягивали воздух, вынюхивая добычу. Падальщики. Все эти тени скользили рядом со мной, навстречу мне, сквозь меня. Они шли убивать, они убивали уже сейчас. Ежесекундно. Смерть не случайно выбрала их на роль своих Апостолов…
-- Стреляй в меня -- Жри меня -- Плюй в меня -- Волоки на дыбу -- Вздерни меня --
Игра на выживание. Или извечная погоня Ахилла за черепахой. Колючая проволока сомнений, обхватившая голову словно терновый венец. Лысый череп моей Голгофы.
В этом бреду тонули капли дождя, сырые шаги, слезы, время и пространство. Я бежал сквозь пустыню. Видел безумцев, изрыгающих Проклятия. Торговцев Смертью. Жрецов Отчуждения. Колоссов Сумасшествия. Серых Штурмовиков, прочесывающих квартал. Проверяющих Регистрацию в Системе. Бросал лепестки черных роз на окровавленные алтари Страдания. Кем я был? И был ли?
Монстры моего собственного разума преследовали меня. Шли по следу. Искали. Рассекали пустоту рубцами Факельных Шествий. Я уходил безликими дворами, прятался…
Спустился в Подземку. Нырнул в облако Безглазых. Бесцельно Бредущих. Прячущих Лица. Наивно искал тепла, прижимаясь к соседям. Ощущал лишь холод и отчуждение. Меня трясло. Озноб рвался из темной пасти Тоннеля, пробирал до мозга костей. Грохот и хохот.
Куда ты? Постой. Некуда спешить. Жизнь – вспышка молнии в кромешной темноте. Раз – и погасла. Ничего нет. Кроме бесчувственной Пустоты.
Еле выбрался из Лабиринта. Минотавр сожрал меня, но не смог переварить. Он вышвырнул меня на поверхность вместе с потоком мирской рвоты. Сгустком крови. Плевком, растертым по асфальту. Наркотическим бредом. Потоком сознания. Я расплылся по Поверхности, ища Свою Точку. У каждого есть Своя Точка.
Крики детей, заливистый смех и звон колокольчиков. Человек, умерший в сточной канаве. Все перемешалось. Словно краски на полотне импрессиониста. Разорванный миг.
Ощущение Вибраций. Где-то глубоко. Глубина есть во всем. Осознай-ка Это. Осознай себя червем, ибо червем ты и являешься. Червь же точит тебя изнутри.
Я узнал это место. Подобно тысячам других, которые я приволок с собой из всех Прошлых Жизней. Здесь топорщились над океанской гладью Камни Забвения. Я взобрался на них. Истерзанный. Истощенный. Полумертвый.
-- У каждого есть лишь миг Осознания и лишь миг Прозрения, запомни, лишь один миг--
Я взглянул на небо. Ветер надорвал девственную плеву туч, и Свыше хлынул солнечный свет. Языческий пляс пестрых лучей. Заиграл бликами на воде. Я видел бушующий океан. Океан человеческих сердец. Рваные лохмотья туч над ним. И Свет. Свет, льющийся сверху.
Мостом Бытия, сломанным позвоночником Мироздания протянулась через все небо Радуга. И я увидел. Его. Исполинского Будду, расцвеченного миллиардами красок. Осененного пламенем звезд. Он хохотал. Безумным смехом. Смехом Обреченного. Или Просветленного. Не важно.
-- А теперь запомни последние строки, ибо в них скрыт смысл всего --
И я понял. Каждую секунду мы воруем что-то у себя. Каждую секунду находим. А Ему плевать. Он просто смеется. Как лицо на картинке. Как тени Будущего, кружащие над пожаром Прошлого.
Это был Он. Все – и одновременно Ничего. Просто Будда. Будда, смеющийся в небесах. Да, это был он. Таким я его и запомнил…
Something…
Ночь – плоть, разъеденная гангреной. Асфальт блестит от осадков. Щупальца многоэтажек тянутся к небу. Окна верхних этажей матово мерцают.
- Я тебя люблю… - губы сливаются в судорожном движении, слюна мешается с чем-то горячим, чем-то большим, чем кровь. – Я тебя хочу… - плоть проникает в плоть, торжествуя, взрываясь криком…
Миллиарды молекул. Гранит. Вещество. Материя. Стена. Комната. Холодная. Лишь язычок синего газового пламени. Ложка в дрожащей руке. Выкипающая жидкость. Покрасневшие глаза. Нарастающий импульс. Шприц. Контроль. Алое мешается с прозрачным. Уходит в плоть. Тишина. Зубной скрежет. Приход. Меркнущий импульс. Сила. Слабость…
Паук, раскинувший сеть, выжидающий жертву. Запах смерти. Запах страха. Множество тонких маленьких лапок внезапно оживают, и он начинает движение. Одновременно железы вырабатывают яд. Щели, испещрившие стену. Сотни микроскопических щелей. Для паука – это тоннели. Ходы, связывающие охотника и жертву. Пространство, связавшее воедино рефлективное возбуждение и рефлективный ужас…
- Я не верю в смерть. Потому что это конец, а как может быть конец у того, что не имеет начала? Закрой глаза. Поверь буддистам с их реинкарнациями. Ты стоишь перед стеной, высокой стеной. Она всюду, со всех сторон. Из-за нее не видно солнца. Тупик? Конец? Приставь лестницу и убедись, что нет. Скала. Обагренные закатом пики гор. Конец? Сделай шаг и начни полет. Берег. Бирюза, впившаяся в желтый песок. Слизь медуз. Рваные клочья пены. Соленые капли на ботинках. Конец? Там живут рыбы и моллюски. Это начало.
Потолок. Абажур люстры. Нервно моргает свет. Скрип веревки. Человек повесился. Это маленький принц. И его большой мир вокруг. Он обмочился. Обвис. Но он – нерв. Болезненный. Напряженный. Начало.
***
Они тратят свои деньги, вкладывая их в бизнес, в недвижимость, в автомобили… Они тратят свои деньги на наркотики. Они живут от ломки до ломки. Страх – вот что довлеет над ними. Страх – вот что ведет их. Правит ими. Для них нет правительств и президентов, страх – их царь и бог. Человек без лица, что наблюдает из темноты; тот, который дергает за нити… И марионетки пляшут…
Рассвет.
Полоса звездного неба нехотя отползает, подминаемая кровожадным востоком, словно бы бульдозер стирает ее своим беспощадным стальным ковшом. Через пять минут стекла станут похожи на лакмусовые бумажки. Я отворяю окно в надежде увидеть восходящее солнце.
Ничего. Бетонная масса многоэтажки напротив отгородила светило от меня навсегда. Ледяная тень затопила двор до краев, наполнив его страхом и безысходностью.
Внизу блюет человек. Его худое изломанное судорогой тело согнулось пополам над мусорной кучей. Холод и мрак обступили его. Редкие окна проснувшихся людей смотрят на него волчьими глазами. Его стон напоминает крик раненого зверя.
Разрисованный граффити забор вытянулся оградой концлагеря. Солнца нет. Лишь клыки небоскребов, впившиеся в небо. По ним стекает кровь солнечного света. Рассвет.
Рассвет, которого я никогда не увижу.
Отчаяние.
Системные ошибки никогда не бывают случайными, уж поверьте. Добрый телеклоун никогда не расскажет тебе об этом, но это так. Красивые картинки из сладких грез. Торговцы Иллюзиями, равно как и Пожиратели мозгов, знают об этом. Система сама подсовывает тебе свой товар. Мир полон наркотиков, и твое любимое шоу – не исключение.