— Ты зассал, Рид? — улыбка Петерсона скорее напоминала оскал.
— С чего ты взял? — возмутился он. — Может, просто хочу разобраться?
— Я не учёный. Ты тоже. — Петерсон сделал шаг вперёд, нависая. Говорил чётко, но Тайлер пытался смотреть мимо его пахнущих виски губ. — Мы военные. У нас есть приказ. И завтра мы его выполним. Тебе понятно?
— Да, сэр, — ответил Тайлер, резко изменив тон, и, отодвинув Петерсона со своего пути, покинул каюту.
Что и требовалось доказать — Петерсону никуда не упёрлись его мысли. Как и, скорее всего, доктору Хамсфри. Да и бред это всё, неужели целая армия учёных не успела исследовать эту особенность аномалии? Петерсон прав, кто он на их фоне? Всего лишь солдафон, умеющий командовать военным кораблём среднего класса.
Тайлер залетел в каюту и, не раздеваясь, упал на кровать, прокручивая в голове разговор с Петерсоном. Потом мысли унеслись к ребятам, почему-то думалось о Кэвендиш и Холле — им повезло больше, чем Харди, у него жена на гражданке останется, а эти вместе уйдут. Вот смерть Тайлера никто не заметит… Интересно, есть ли кто у Петерсона? Очень маловероятно, конечно, что у него есть любовница или любовник. Если верить слухам, ходившим в академии, то скорее любовник. А ведь мужик красивый, что ему стоило? Все силы посвятил карьере, чтобы в тридцать два погибнуть от неведомой херни? И родителям горе…
Дальше Тайлер вспомнил о последнем посещении борделя, разделся, чтобы не заляпать форму, и от души подрочил. Образы шлюх, конечно, из памяти уже стёрлись, потому развратная картинка была обезличенной, но, безусловно, совершенной, во всяком случае у его фантазии были идеальной формы губы.
На удивление, остаток ночи Тайлер спал крепко и без сновидений, проснулся раньше будильника и чувствовал себя вполне отдохнувшим. Сборы много времени не заняли, Тайлер скидал все личные вещи в небольшую сумку ещё с вечера, бриться не стал. Все его силы, душевные в том числе, уходили на заглушение внутреннего голоса, который пытался переорать все звуки станции, все рациональные мысли и все заученные за годы службы инструкции. Бороться с собой было непросто, но Тайлер не имел права показывать свои чувства — на него смотрела команда, а любые сомнения могли быть восприняты как слабость духа.
В шлюзе было непривычно людно, команды всех десяти модулей собрались и ожидали его открытия. В целом настроение было бодрым, полковник Шеридан объявил общее построение и выступил с короткой речью в духе «на вас, ребята, одна надежда». Тайлер отдал честь и, дождавшись его ухода, отправился к диспетчерской панели подтвердить вылет, где столкнулся с Петерсоном, который позади своей команды шёл к воротам. Тот притормозил на секунду, посмотрев Тайлеру в глаза, губы его дёрнулись, будто хотел что-то сказать, но через мгновение отвернулся и с высоко поднятой головой отправился в шлюз. Тайлер не знал причин такого поведения, но думать уже не было времени. Да и смысла тоже.
Восьмой модуль был полностью запущен, Тайлер заглянул в свою каюту, бросил сумку на входе и проследовал в рубку, где голубым отсвечивала голограмма единого для всех модулей маршрута. Прибытие в квадрант AXF планировалось через десять часов, до точки перехода летели по раздельности. Никто не знал, как отреагирует энергетическое ядро униона на гиперпрыжок, возможности проводить тесты не было, а рисковать не хотели.
Тайлер первое время стоял у главной панели и всматривался в космос. Холодный. Недружелюбный. Опасный. Неужели он когда-то бредил им, чтобы однажды просто вот так исчезнуть? Интуиция замолкла, оставив после себя холодящую пустоту внутри. Безразличие? Или нечто большее, в чём Тайлер не мог признаться себе. Заняв место в центре рубки, он безучастно наблюдал, как все модули по очереди исчезают в воронке точки перехода. В последний момент подтвердил запрос Холла о маршруте, никакой самодеятельности — все действия расписаны заранее.
Диспетчеры подгадали так, что направляющийся на миссию унион не могли встретить гражданские — для них точка перехода считалась закрытой, а ранее созданная очередь была аннулирована. Та же картина наблюдалась и в квадранте AXF — в космосе находились только военные корабли, выстроившиеся в линейку, словно почётный караул.
Их открытые бойницы и траурно-торжественное молчание в эфире вновь заставили Тайлера поёжиться. Всё не так. Они всё делают не так. Не только Петерсон, но и Тайлер, ему подчиняющийся, ошибается.
От точки перехода до аномалии оставалось около двух часов пути на маршевых. Петерсон отдал команду на объединение, и на глазах остальных военных десять модулей слились в боевой снаряд, который, стремительно наращивая скорость, направился в свой главный бой.