Личи лишены способности чувствовать, любить, дарить жизнь. Хоть они и не были абсолютным злом — возвращённый к жизни великий маг распоряжался мудро и справедливо в Героне. Правда, так или иначе город не становился от этого более оживлённым — за три века порядки в нём оставались неизменными.
То ли дело Альвиус — Магистр Аркадии и ректор Академии в одном лице — даже юному угрюмому магу-некроманту он сумел привить любовь к жизни. О, эти занятия, полные доброты и смеха! Другие воспитанники, адепты светлой магии, с улыбками дарящие радость и любовь друг другу и всем окружающим… Волшебные годы ученичества до сих пор грели душу Гаспара: случайно попав в Академию Аркадии, он погрузился в эту среду так глубоко, что потом, оказавшись в более подходящем ему мире — холода и мрака — первое время не мог прийти в себя. Потом пообвыкся — именно в Героне его амулет чувствовал себя лучше всего: наливался тьмой и силой, вызывал из небытия духов, создавал тонкую связь между мирами Живых и Мёртвых.
И вот теперь ритуал Вечной ночи должны провести над этим светлым человеком, которого Гаспар искренне любил. О котором вспоминал каждый день, лелея тепло в глубине своей души. Зачем великому Магистру превращаться в существо, далёкое от света и жизни, пусть и сохранившее разум? Может, приспешники что-то напутали и не поняли… Ведь Альвиус погиб, спасая одного из своих незадачливых учеников, который оплошал с заклинаниями и вызвал демона. Такая жестокая и несвоевременная кончина, но так подходящая сердечному и благородному Магистру.
Маг-некромант в своей келье оплакивал смерть Учителя, когда голубиная почта принесла ему послание от Ореллы Драйкерт о необходимости обряда. В сердце неминуемо начала проникать обжигающая тьма — он представил, что жизнь утечет и из Аркадии, как ушла когда-то из Герона. Но таковым было последнее желание Альвиуса, потому, не откладывая, Гаспар отправился в путь.
Ритуальный зал Магистрата был почти готов — в подземелье мерцали факелы, закреплённые на стенах, на каменном алтаре в центре лежало тело покойного Магистра. Гаспар огляделся: сильнейшие маги Аркадии уже составили круг — сил одного мага-некроманта недостаточно для возвращения к жизни, но именно он и его амулет станут центром проведения энергии. Энергии, которая, нет, не оживит, а просто подменит сущности. Гаспар стыдился своих мыслей — никто не решался назвать Магистра Аденора мертвецом, но именно так молодой некромант и считал в глубине души.
Волшебники начали петь ритуальный мотив — по сути, он был не нужен для проведения обряда, но подчёркивал значимость и важность момента — к жизни по законам их мира возвращали только великих магов.
Гаспар, стоя в ногах у безжизненного Магистра, обратил ладони к тёмному потолку — неслышно бормотал заклинание. Впервые он обращался к миру Мёртвых не за советом, а хотел вернуть то, что уже умерло, обратно, в мир Живых. Но некромант понимал, что лич принесёт за собой из потустороннего мира тьму и холод. Альвиус был силён при жизни — его энергии хватало на всю Аркадию: он освещал ей каждую улочку, каждый дом, каждую площадь, море в гавани искрилось от света Магистра. И даже спустя шесть дней после его смерти всё равно весь город светился жизнью… Впрочем, время света здесь почти ушло.
Синеватые лучи сконцентрировались на пальцах Гаспара — сейчас он управлял силой всех находящихся в зале магов, амулет тоже излучал сапфировый свет. Его холодные точёные грани переливались в полумраке. Несколько секунд ничего не происходило — а потом, синими струйками, как будто змеи, волны энергии начали собираться с тела Альвиуса в изголовье. Медленно, мазок за мазком формировался в вибрирующем свете его образ — Гаспар теперь мог узнать лучистые глаза, острый нос волшебника, его окладистую бороду и блестящую лысину… Столько воспоминаний — его сердце вновь окутало теплом и благодарностью, как тогда, когда он два десятка лет назад покидал порт Аркадии по направлению к Герону.
Магистр едва заметно улыбнулся — Гаспар был уверен, что это видно только ему: поющие маги погрузились в транс, слегка покачиваясь на волнах церемониальной песни — а потом ещё менее уловимо покачал головой. Волшебник ответил улыбкой — его раздирало от воспоминаний и боли от того, что должно произойти. Какая нелепая ирония, глупая и ненужная — некромант тянется к свету.