Наши отношения странные. Если бы был старший брат, я хотела бы что он был именно таким. Ненавязчивый, весёлый, заразительный. Хотя в некоторых ситуациях так сразу и не скажешь. Но он скорее настойчивый. Из-за этой его настойчивости некоторые смотрят на него с подозрением, но предъявить нечего. Он художник, учитель в нашем классе и школе, живёт со мной в одном районе, а потому предъявить ему хоть что-то бессмысленно. И подозрительно. Словно они просто хотят до него докопаться.
— Доброе утро, побежали? — учитель оказывается давно меня заприметил, но вот составить компанию не мог. Времени не было, да и странно бы это выглядело. А теперь у него есть все карты на моё личное время.
Я морозилась… Старалась держать этого несносного парня на расстоянии и иногда шипела в его сторону проклятия. А он рассказывал о семье много всякого. Его родители — люди искусства. Оба писали картины в разных направлениях и выставляли на показах. Так и познакомились. А ещё они дизайнеры: Валентина Игоревна — одежды, а Владимир Александрович — интерьеров. Тоже часто разъезжают по стране, но ни один праздник не пропускают. Традиция. Да и в принципе люди семейные.
Было странно возвращаться куда-то с кем-то и знать, что тебе есть с кем поговорить помимо каких-то операций. У него дома я делала уроки, обедала, рисовала, помогала с чем-то по дому, чтобы не выглядеть нахлебницей. Ну и так, для очищения совести. Было весело и покидать хорошую компанию заботливого учителя, который готовит божественно и меня учит, не хочется. Как и надоедать.
Квартира пустует. Продуктов там почти нет, кроме макарон, печенья, сахара, специй, соли и чего-то из мясного в морозилке. Деньги, которые перечисляют на мою персональную карту, на месте не лежат. Я снимаю их понемногу и перепрятываю, чтобы потом потратить на что-то более значимое, чем вкусности или дорогую одежду. Набралось не мало.
Оказывается, я привыкла быть в одиночестве. Сама заботиться о себе и когда он решил проявить ко мне внимание, сначала относилась с подозрением, потом с раздражением и только недавно смирилась. К слову, прошёл месяц. Притирались долго.
Во всей этой ситуации мне не нравилось всё от начала до конца: как оделась и во сколько собираюсь ложиться спать. Это бесило настолько же насколько удивляло и в какой-то мере умиляло. Что там может умилять? Хотелось рычать о том, что такая его забота мне даром не нужна. И что не смотря на юный возраст, я вполне могу определить, когда мне стоит носить летнюю одежду, а не зимнюю.
А наши препирательства?! О! Это вообще отдельная тема. Но последним штрихом стало то, что я заболела и провалялась в кровать одна дома без возможности встать. Конечно же я успела выпить таблетку жаропонижающего, наложить всевозможные согревающие компрессы… Не в первый раз такое происходит, но всё же. Тогда же забрал к себе на несколько дней, а там и родители приехали.
Вокруг меня крутились, причитали и даже крыли матом. Кажется, это был наш интеллигентный учитель. Вот уж на кого не подумала никогда. Это всё было так глупо и нереально… Совершенно чужие люди, которые впервые меня видели проявили невероятную заботу и доброту, от чего я позорно расплакалась, сживая в руках рубашку учителя.
Голова болела, я мало что понимала в происходящем. Кажется, звала родителей, а между тем, они сжимали мою руку, гладили по голове, а потом кормили с ложечки. Было тепло… Настолько тепло, что на протяжении этого странного времени я просто плакала, слушая невнятные и беспомощные слова учителя о том, что гороховый суп на курином бульоне, определённо заколдованный… Холод, что давно сковал мою душу, начал отпускать. Хотелось громко смеяться.
— Доброе утро. — на кухню я спускаюсь тихо и осторожно, подозревая что все ещё спят. Но нет. Родители Ивана сидели на своих стульях и смотрели на меня с интересом. — Мама, папа, это моя ученица из школы, мы занимаемся с ней дополнительно в мастерской. — помявшись на пороге, присаживаюсь почти на край выделенного стула, не зная куда себя деть… Чувствую себя не в своей тарелке, словно где-то напакостничала и теперь мне придётся за это получать.
— Лера, да? — кивнув, смотрю на них воробьём, которого собираются съесть… — Не переживай так, мы не будем тебя ругать. Странно, конечно, что твои родители не приехали и оставили тебя одну в большом доме. — они хмурятся, переглядываются между собой, но больше ничего не говорят.