========== Пролог ==========
- Доброе утро, - в комнату вошла девушка с короткими пепельными волосами. Пинком закрыла дверь и поставила поднос на лабораторный столик. - Комацу, тебе необходимо поесть.
Ее подруга лишь слабо улыбнулась в ответ и взъерошила короткие черные кудри.
- Что-то не хочется, Рен. Аппетита нет.
Рен неодобрительно покачала головой.
- Тебе необходимо есть, Комацу. С них станется привязать тебя к кровати и накормить силой. Или заставить есть внутривенно.
Комацу вздохнула, залезла на стол и без энтузиазма захрустела свежей булочкой. С самого детства пища не доставляла ей наслаждения, ведь с каждым кусочком поступали данные, огромное количество данных о составляющих пищи, ее компонентах. Девушка ощущала запах свежей пшеницы, перемолотой в муку. Нежная яичная нотка смешивалась с кислинкой дрожжей. Целый мир оживал на ее языке.
И он же обозначал ее уродство, ее отличие от всех.
Причину всех ее несчастий.
- Присоединишься ко мне? - она обвела рукой богатство подноса.
- Конечно, - Рен запрыгнула с другой стороны стола и стала разливать кофе по чашкам. - Приятного аппетита.
В войне, что тянулась долгие годы между двумя странами, погибло множество людей. И таланты Комацу пользовались особым спросом. Выпив глоток яда, она могла назвать его состав, по которому химики изготавливали противоядие. Она сама увлекалась изобретением новых смесей и целебных составов, которые помогали на фронте.
О ней заботились, ее ценили, отлично кормили, позволяли купаться в собственной ванной, пользоваться библиотекой. Выучили на токсиколога высшего разряда. Девушка могла на коленке приготовить сильнодействующий яд буквально из подручных средств. Ведь обладая идеальным вкусом, обостренными рецепторами, она знала, как лучше всего сочетаются вещества.
И держали взаперти. С самого рождения Комаццу Кирико видела окружающий мир всего один раз - когда ее привели в военную лабораторию. Сколько ей тогда было? Три или четыре года. Была зима, шел густой, пушистый снег. Он огромными хлопьями укрывал землю, шапкой ложился на кудряшки Комацу.
Только ей было не до красоты мира. Ее родители погибли во время бомбежки. Военные сразу же забрали девочку, не дав даже попрощаться.
Комацу ненавидела их.
А больше всего ненавидела себя - за то, что ее организм так быстро обновлялся, что противоядие для принимаемых ею ядов действовало практически мгновенно. За то, что любила тайком готовить на спиртовке и глупо мечтала когда-нибудь выбраться отсюда и стать поваром.
За то, что была настолько слабой и не решалась покончить со всем одним махом - просто перерезать себе вены.
Тихо звякнули звенья цепи. Серебряная нить тянулась к щиколотке девушки, к широкому браслету на ней. Еще одна причина, по которой Комацу не могла сбежать. Особые ошейники, надеваемые только на заключенных. Благодаря специальным технологиям, они постоянно контролировали местоположение объекта, не выпуская его из заданного периметра.
За ней всегда приглядывали надзиратели-женщины, потому что мужчины…. В общем, самой любимой стала Рен, на пару лет старше самой Комацу, воспитанная в семье военных. Ее брат партизанил где-то в лесу, а Рен добилась определенного карьерного роста. Через два месяца ее должны были повысить по службе и перевести в главный штаб.
Им с Комацу удалось подружиться, насколько это вообще возможно между заключенным и надзирателем.
- Что ты знаешь о плавающих порталах? - спросила вдруг Рен, откусывая значительный кусок тоста с маслом.
Комацу задумалась, вспоминая. Плавающие порталы оставались неизученным явлением. Серебристые светящиеся овалы, похожие на зеркало, возникали то тут, то там, абсолютно хаотично, без системы. И пропадали через какое-то время. Поговаривали, что они ведут в другой мир, но проверить эти слова так никому и не удалось. Техника гибла еще на входе, энергия порталов просто убивала все микросхемы, а люди… люди не возвращались.
- То же, что и остальные, наверное, - пожала плечами Комацу.
- Не совсем так, - Рен достала из кармана глушилку сигналов и включила ее. - Сегодня ночью будь готова к побегу. Плавающий портал открылся у нас в старом ангаре. Пройти туда не составит труда. Надо только придумать, как избавить тебя от этого, - она кивнула на цепь.
- Рен, но… зачем? Тебе ведь немного до перевода осталось. И у тебя брат, - Комацу ровным счетом ничего не понимала. Рен всегда была жесткой женщиной, сцепив зубы, она выносила все трудности ради одного - чтобы у брата была достойная жизнь. Она платила за его обучение, питание, одежду. Она же собрала его на войну, купив на всю зарплату пистолет и винтовку. Комацу потихоньку передала свои яды вместе с инструкцией по применению. - Тебя казнят.
- Они убили моих родителей и думают, что я ничего не знаю, - Рен помрачнела. - Я такая же собака не привязи, как и ты. Только ты - комнатная болонка, то я дрессированная овчарка. Не хочу такой жизни, - она обняла себя руками за плечи. Горечи в ее горле хватило, чтобы отравить целый отряд. - Брат уже взрослый, и мне не надо о нем думать. Эрик в состоянии сам позаботиться о себе. Я хотела бы добровольно уйти со службы, но отсюда выход только один - смерть. Твои яды и лекарства, Комацу… они уже не раз спасали жизнь моему братишке. Ты могла поплатиться за то, что передала это ему. И поплатилась… - Комацу передернула плечами, вспомнив, как ее высекли кнутом за разбазаривание государственного имущества. Рен с братом она так и не выдала, неделю провалялась с горячкой, во время которой подруга не отходила от ее кровати. - Перед уходом я хотела бы отплатить тебе. Придумай, как снять браслет с цепочкой.
Комацу, прикусив губу, посмотрела на правую ногу. Красивый, широкий браслет, прочный, намного прочнее обычного металла. Такой не снять теми средствами, что имеются у них под рукой.
Взгляд упал на пластиковый нож, которым Комацу разрешалось нарезать ингредиенты для составов. Обычную сталь ей боялись доверять.
- Отрезать, - она провела линию над браслетом. - Другого способа нет. Но тебе придется меня тащить до ангара. Вряд ли я буду на что-то способна.
- Закричишь? - подняла бровь подруга. Война научила их обеих мириться с необходимостью сложного выбора. Они не охали и не вздыхали, обе хотели освободиться.
- Приготовлю сильное обезболивающее, - покачала головой Комацу.
- Тогда дотащу. К девяти вечера будь готова, - Рен выключила глушилку, убрала в потайной карман и подхватила поднос. - Вот и умница, что все скушала.
- Как будто у меня был выбор.
До самого вечера Комацу находилась в нервном напряжении. Руки не дрожали, когда она готовила состав, но пальцы сжимали инструменты до белых костяшек. В глазах все двоилось, из-за чего работа шла вдвое медленнее обычного.
Всю свою жизнь она мечтала найти другое применение своим талантам, хотела быть… другой. Без войны, без смертей, без вечного плена.
Ей хотелось вдохнуть воздух полной грудью, расправить плечи и почувствовать себя человеком. Даже если за порталом ее ждет смерть, это лучше ее нынешнего существования. Но пока есть хотя бы малейший шанс на спасение, она будет карабкаться, будет цепляться за него руками и ногами.
Потому что ей хочется ЖИТЬ, по-настоящему.
- Идем, - Рен приоткрыл дверь в назначенный час.
Скользнула внутрь, достала заранее приготовленный нож. Особый армейский сплав, способный разрубить даже плотную тяжелую броню или значительно продырявить бетонную стену. Что ему хрупкая, тоненькая девичья щиколотка?
Комацу разом выпила все содержимое колбы, ощущая, как немеют конечности, притупляется чувствительность.
На всякий случай засунула в рот полы халата.
И почти равнодушно смотрела, как Рен замахивается ножом и рубящим ударом отсекает ей ступню и часть ноги, чуть повыше злополучного браслета. Боль ослепляющим белоснежным шаром прокатилась по нервам и конечностям, и ее тут же запаковал могильный холод анестезии. Хорошее средство, надо будет запомнить, обязательно.