- Торико все еще переживает. Рин говорит, что с тех пор он ничего не съел, хотя при этом его энергия не идет на спад, - заметил Сани.
- Какого жаркого я должен беспокоиться о Торико? - фыркнул Зебра.
Это стало последней каплей для Коко. Переживает… все еще переживает. А каково ему, предсказателю, знать, что он отправил любимую на возможную гибель. Кто знает, что сделают с ней браконьеры?! Коко не умел верить в хорошее, за него это всегда делала Комацу. Как и за других охотников. Жизнь била их всех, но только повар сумела сохранить детскую непосредственность и умение улыбаться тогда, когда хочется плакать.
И сейчас ее нет, а единственный, кто может помочь ее спасти… переживает он!
Коко хлопнул ладонями по столу.
- Идемте. Мне это надоело.
Кису не стал возражать, когда на него взгромоздился тяжеленный Зебра, да и Сани был не из легких. Коко решительно сжал кулаки. Если есть хоть какая-то возможность вернуть Комацу, он ею воспользуется.
Он давал Торико достаточно времени, занимаясь собственными исследованиями, восстанавливаясь, чтобы прийти в себя. И если тот до сих пор этого не сделал… что ж, это его проблемы.
Торико они нашли на небольшом холме, под чудом уцелевшим деревом. Пустой, безжизненный взгляд, опущенные плечи. Он ничего не хотел, ничего не желал. И даже Парализующий мастер не смог расшевелить его, только сообщить о смерти Президента.
Коко повернул его к себе за плечо.
- Что скажешь, Торико?
- Я охотник, который не сумел даже защитить собственного товарища, - раздался неизменный ответ.
Сзади послушался звучный шлепок - Сани ударил себя по лбу и закатил глаза. Зебра презрительно фыркнул. Коко же схватил друга за руку и потащил за собой.
- Идем! Ты должен это увидеть!
Они полетели на окраину города, туда, где раньше находились магазинчики, кафе, детские сады и школы. Сейчас все обратилось в развалины, стоял временный палаточный городок. Но несмотря на это, дети продолжали бегать между палатками, играть и звонко смеяться. Взрослые смотрели на них с улыбками, кто-то готовил в котелке на костре, кто-то стирал или развешивал уже чистое белье на натянутых между палатками веревках.
- Президента Ичирью уже не вернуть, не вернуть тех, кто погиб, сражаясь, на стадионе. Но они, - предсказатель обвел рукой людей, - еще живы. И мы живы. Нельзя выигрывать все время. Как ты там говорил? Неудачи - тоже наш успех. Потому что позволяют научиться на собственных ошибках. Нельзя ненавидеть противника за силу или себя - за слабость. Нужно испытывать только уважение к тому, кто достойно сражался. Это всегда нам говорил Президент. И ты ведь дрался изо всех сил, не заботясь о своей жизни. Этим ты должен гордиться.
Коко перевел дыхание, сжал кулаки. Перед глазами встала уютная, небольшая гостиная, огонь, пылающий в камине. И девушка, забравшаяся с ногами на диван, прислонившаяся к его боку. Он как будто снова ощутил биение ее сердечка. И услышал ее неторопливые, плавные слова:
- Жизнь похожа на качели: то вверх, то вниз. И чем выше взлетаешь, тем больнее можно упасть. И если они качнулись назад, то всегда можно оттолкнуться и идти вперед к своей мечте.
- Так она говорила мне. Комацу.
Торико вздрогнул, его глаза расширились.
- Президента уже не вернуть, но Комацу еще жива. Я не смогу отыскать след ее электромагнитных волн, Сани не почувствует ее своим касанием, потому что тогда не успел прикрепить к ней волосок. Зебра не услышит ее на таком расстоянии. Единственная надежда на тебя, Торико, - в его словах звучала горечь. Бесполезен для спасения девушки. Все, что ему остается, это постараться хоть чуть-чуть наладить жизнь после прошедшего конца Эры гурманов, чтобы не стало стыдно перед Комацу, когда она вернется.
К неподвижно стоявшему Торико начали подбегать дети. Все они несли в руках ингредиенты, открытые охотником, говорили, как любят их, как много значат они в их жизни. Как много значит в их жизни открытия, что сделал Торико. И просили не грустить, улыбнуться. Ведь именно он своим примером давал им возможность мечтать и двигаться вперед, к намеченной цели.
Торико вздрагивал, сначала, как от удара, а затем все тише и тише. В глазах его постепенно разгорался огонь жизни. Его мечта - собрать свое идеальное меню и разделить его со всеми людьми в мире.
Дети напомнили об этом.
В животе у Торико, впервые за прошедшие недели, громко заурчало от голода. Дети посмотрели друг на друга и рассмеялись, протягивая еду охотнику.
Коко довольно кивнул. Правильный план они придумали с Рин.
Торико подбежал к ним, прежний, уверенный в себе охотник.
- Я найду Комацу! - заявил он, сжимая кулаки. - Даже если придется обыскать весь свет. Потому что я хочу разделить свою мечту вместе со своим поваром.
- Она и наша тоже! - заявили вместе Сани и Зебра, взглянули друг на друга, фыркнули и отвернулись.
Но уголки их губ подозрительно подрагивали. Коко усмехнулся.
- Уверен, ты отыщешь Комацу. Но сначала… заглянем в первый биотоп!
========== 25 ==========
Мидора задумчиво смотрел в окно. Срок “заключения” шеф-повара Комацу подходил к концу. Хотя это нельзя было даже назвать пленом - от плена столько удовольствия люди не получают. Но девушка, вопреки ожиданиям, не хмурилась, не ходила мрачной тучей, распугивая своим видом браконьеров.
Она светилась, сияла, умудрилась договориться со всеми. Альфаро с радостью сервировал для нее стол, Стаад брал на каждую вылазку за ингредиентами. Все равно мелкая девчонка никуда не могла сбежать из Мира гурманов.
Избегала она лишь Гринпача, но тот не особенно и расстраивался. Он вообще до сих пор не пришел в себя после сражения с ядовитый Небесным Царем.
Я просто хочу накормить всех голодных.
Слова, которые он не слышал уже много лет.
Мидора не знал, почему однажды он пригласил ее пообедать вместе с ним. Комацу удивилась, а затем - улыбнулась. И согласилась. Через пару дней к ним присоединился Стаад. Мидора даже в какой-то степени веселился, наблюдая за смущением ученика, его скованностью. Но Комацу сумела его разболтать, оживленно расспрашивая про Мир гурманов.
Живая, веселая, непосредственная, улыбающаяся, открытая. Такие люди обычно раздражали Мидору, так как оказывались не более чем фальшивкой. Комацу была другой, настоящей. Все ее чувства можно было увидеть, как на ладони. Совсем, как у… у нее.
Босс браконьеров поднялся с кресла, потянулся и направился в свою спальню. Проходя по коридору, Мидора понял, что шеф-повар Комацу намного сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Девушка сидела на окне, в коротких шортах и рубашке, обнимая голые ноги. Расширенные глаза ее смотрели на восток, а белые в свете полной луны губы безостановочно шевелились. Мидора подошел поближе, скрывшись в тени.
- Простите, что опаздываю, я такая копуша…. Нет, я не дерзила вам, никогда-никогда…. Да, это совсем не прелестно…. Прости, но я так скучаю….
После этих слов она шмыгнула носом, прижав коленки к груди. И продолжила разговор с невидимыми собеседниками.
Ей было тяжело вдали от своих охотников, от своей семьи. И она пыталась заместить их, сделать в ночи, когда тени скрывают яркие очертания предметов, сладкую иллюзию их присутствия. Обмануть собственные органы чувств, хотя бы на время.
Сколько раз Мидора поступал точно так же?
И сколько раз он видел ее посреди ночи у окна, приложившую ладонь к ледяному стеклу. Ее губы тоже шептали пожелания удачи, высказывали надежду на скорую встречу.
- Идем, - он резко вышел из тени, схватил девчонку за руку.
Комацу неловко переступала ногами, спотыкалась, почти падала, но Мидора упрямо тащил ее за собой. Через половину штаба, к проходу. И просто спрыгнул вниз.
Комцу закричала, схватилась за него. Их вовремя подхватила летающая рыбина, иначе девчонка запросто заработала бы удар.
- К-куда мы летим? - зубы Комацу дрожали так, что их было слышно всем хищникам за километр.