Мидора промолчал, он смотрел вперед, сложив руки на груди.
Рыба приземлилась на небольшой полянке и улетела, слившись с ночными тенями.
На другой стороне прогалины шумел небольшой водопад, бивший в специальное углубление, из которого расходились ручейки в разные стороны. Высокая, по пояс Мидоре, трава шелестела на ветру и сияла попавшими на острые пики блестящими жемчужинами брызг. Поляну окружали хищные деревья, съедавшие каждого, кто осмеливался приблизиться к этому месту. Лишь Мидору они признали, после того, как он расправился с несколькими их собратьями.
Но никогда до этого он никого не приводил сюда.
Они устроились прямо на земле, под одним из деревьев. Комацу поджала под себя ноги, обхватила плечи руками, дрожа от предрассветного холода, а Мидора терпеливо ждал. То, чему он научился в совершенстве за эти годы.
На востоке небо вспыхнуло миллиардами брызг, солнечные лучи тоненькими прожилками-дорожками разбежались в разные стороны, подсвечивая еще сумрачно-тяжелый небосвод. Они попали на водопад, затанцевали в его струях, делая их похожими на кровь. Или вино. Кому как удобнее. Угодили на жемчужную росу, и по поляне запрыгали радужные зайчики.
А из травы стали подниматься, разворачиваться тонкие, изящные стебли цветов. Они росли, словно потягивались, распрямляли листья. И по поляне проносился шелест, похожий на тихие вздохи. Стебли расширились, и появились цветы. Каждый лепесток их был как маленькая радуга и в то же время - прозрачные, как стекло.
Знаменитые Рассветные цветы. Они росли только на этой поляне, рядом с водопадом. И распускались на стыке дня и ночи. Уловить момент, когда их можно срезать, было крайне тяжело, но Мидору это не волновало.
Он глаз не отводил от Комацу, восхищенными глазами смотрящей на появление живого чуда.
Что бы ни говорил Ичирью, вопреки всем предсказаниям Джиро, Мидора коллекционировал совсем не еду. Он искал такие вот места, необычные, прекрасные, наполненные самыми невиданными чудесами. И представлял, что показывает их ей - Фрозе, женщине, которую он любил, как мать. В такие моменты он слышал ее голос, ее смех, вспоминал наполненные счастье золотые дни своего детства, когда у него была семья, были братья, которые помогали, защищали и поддерживали. Был строгий, но справедливый отец и ласковая, полная тепла и улыбок, мать.
Никому и никогда он не показывал этих мест. Но привел сюда эту забавную девчонку Комацу, ученицу Сетсуно. Почему-то ему казалось, что Фрозе бы хотела, чтобы она обязательно увидела это чудо.
Неожиданно девушка подняла взгляд, а через секунду на Рассветные цветы обрушился Бабослоник, обожавший Рассветный нектар. Мидора убрал его за считанные секунды, даже не пошевелившись. И задумчиво взглянул на испуганную девушку. Она ведь ощутила приближение хищника раньше, чем увидела его. Услышала его, как ингредиент.
Возможно ли это, что у нее тоже есть Клетки гурмана, просто находятся они в спящем, неактивном состоянии? И ее интуиция, умение слушать деликатесы - на самом деле их способность.
Существовало два способа заполучить себе Клетки гурмана. Первый - операционный метод. Но тогда человек в большинстве случаев превращался в чудовище.
Другой путь был более долгим и трудоемким. Нужно было поглощать Клетки гурмана вместе с высококлассной пищей.
Сначала Комацу обучалась в монастыре, рядом с Фруктозырем, затем стала ученицей у Сетсуно и жила вместе с ней и Джиро, потом работала в престижном ресторане. Ну а в конце стала напарницей сразу четырех охотников, Небесных Царей. Все это гарантировало усиленное питание высшего уровня.
Возможно ли, что она пробудила в себе Клетки гурмана, сама того не ведая?
Ответа на этот вопрос Мидора не знал.
Когда цветы вновь скрылись в траве, он поднялся, схватил девушку за шкирку и забросил на подлетевшую рыбу. Запрыгнул к ней сам.
- Сегодня Стаад отвезет тебя на границу Миров, - спокойно сказал он.
Решение было принято.
Коко открыл глаза, некоторое время бездумно смотрел в потолок.
Его сны были наполнены счастливыми, теплыми воспоминаниями. В них Комацу всегда была рядом, шутила, смеялась или, наоборот, читала книгу с самым серьезным видом. Он видел, как загораются ее глаза, когда он открывает коробочки с его подарками. В детстве ей никто не делал подарков, и Коко нравилось наверстывать упущенное, баловать девушку. Смотреть, как загораются ее щеки смущенным румянцем, как сбивается дыхание от восхищения. Безделица или сувенир из поездки вызывали восторгов не меньше, чем самый дорогой ингредиент. Комацу словно не верила, что это - для нее. И эта вещь теперь принадлежит ей.
И в ответ радовала его домашней готовкой, по бабушкиным рецептам, чтобы просто и сытно. У Коко не было семьи, ею стали Цари и Комацу, поэтому ему особенно было приятно сидеть с ней за одним столом.
Его последний подарок, брошь, закалывающая тюрбан.
Коко застонал, уткнулся в подушку.
Просыпаться после таких снов не хотелось. Потому что его ждала реальность, в которой не было ее.
Торико не сумел ничего обнаружить в первом биотопе, его обоняние было еще недостаточно развито для этого. И потому он отправился в Мир гурманов. Найти Комацу, устроить тренировки и запастись едой для голодающих людей.
Комацу, Комацу, Комацу.
Ритм сердцебиения Коко, его яд, самый сильный, самый сладкий.
Комацу стала жизненно необходима, важна, как воздух, как вода в пустыне. Коко уже не представлял, как он жил раньше, без нее. Собственный дом казался унылым и серым, ему не хватало камина и запаха плевых цветов - аромат волос Комацу.
Юнь, которого он приютил, скучал по ней. Пингвин ни разу не веселился с той поры, что пропала его хозяйка. Ходил грустный и часами смотрел в окно, трогая его кончиком крыла. Как будто звал ее.
Иногда, по ночам, Коко казалось, что он сходит с ума. Он будто наяву слышал голос Комацу, тихий, обращающийся к нему. И тогда всерьез подозревал собственный организм в синтезировании сильного галлюциногена.
Но это был сладкий обман.
Комацу, Комацу, Комацу.
Возвращайся скорее.
- Я высажу тебя здесь, - Стаад заставил птицу приземлиться на территории Мира гурманов. - Граница - в той стороне. Мне лучше не приближаться к ней. К тому же, здесь относительно безопасно, и ты сможешь набрать себе провизии в дорогу.
- Спасибо тебе, Джун, - девушку улыбнулась и спрыгнула на траву. - За все.
Браконьер усмехнулся.
- Знаешь, ты единственная, кто зовет меня “Джун”.
- Как назвался, так и зову, - показала язык Комацу.
Мужчина захохотал, поднял зверя в воздух и улетел, помахивая рукой на прощанье.
Комацу развернулась в сторону границы. М-да, пилить и пилить.
Решение Мидоры стало неожиданным, в конце концов, ей оставался еще целый день “рабства”. Ну да ладно, мало ли что ему в голову взбрело.
Девушка поудобнее перехватила нож Мелка и направилась вперед, передвигаясь осторожно, неспешно, чтобы не наткнуться на местных хищников.
Сначала по приказу Мидоры, а потом уже и по своей инициативе, Джун брал ее с собой на добычу ингредиентов для обеда. Так Комацу познакомилась с флорой и фауной Мира гурманов. Пусть познакомилась в ограниченных количествах, но и этого ей хватило, чтобы дать пинок для ускорения развития пищевой интуиции.
То, что она поняла при поединке с Заусом на стадионе, то, что пришло к ней в логове браконьеров. Она, как радар, способная чувствовать ингредиенты. И даже приблизительно ощущать, опасны они или нет. Вернее, хотят ли сожрать или пройдут мимо, если на глаза им не попадаться.
Выясняли все опытным путем. И лучше не вспоминать об этом.
Комацу вздохнула, поправила сумки, которые выторговала у Альфаро. Весь срок плена она готовила по вечерам собственные составы на тот случай, если придется пересекать Мир гурманов. Да и мало ли что ждет ее в Мире людей.
Браконьеры уже просветили, что там творится.
Благодаря защитной сети, подготовленной Президентом Ичирью, людские потери были сведены к минимуму, однако даже несмотря на это, ужасающая сила метеоритной специи нанесла колоссальный по своим размерам ущерб. Двадцать пять миллиардов человек пострадавших, это почти восемьдесят процентов всего населения. Более ста государств прекратили свое существование из-за отсутствия аппарата управления. Некогда плодородные земли пришли в негодность, экономические потери были намного значительнее, чем их денежное выражение. Но больше всего людей беспокоило то, что запасы продовольствия подходили к концу. За те полтора месяца, что Комацу провела у браконьеров, были опустошены хранилища ресторанов, поставщиков, владельцев магазинов и лавочников. Даже огромная глыба льда, в которую помощница Сетсуно вморозила ингредиенты, таяла буквально на глазах.