* * *
Часть III. ГЕК
Февраль 1990 года.
– Кому не интересно что я объясняю – могут не ходить на мои лекции, придете на экзамен. – Антонина Макаровна строго обвела очками аудиторию. – и особо это относится к Галкину, Кучкову и Глебу м-м-м… фамилию все время забываю. Хотите разговаривать и смеяться – можете поговорить в коридоре, я никого здесь силой не держу.
Шумок в аудитории притих. Гек искоса обернулся назад – там притихли и делали вид что записывают. Лекция продолжилась. Гек под столом пихнул ногой Славку, который рисовал – выводил на бумаге закручивающиеся завитки и спирали.
– Славка, ты курсовой по сопромату уже начал делать? По какой формуле ты продольные опоры считал? – начал он шепотом.
– Кругом змеи.
– Какие змеи? Что с тобой?
– Все нормально.
– Ну так что?
– О чем?
– Я про балки поперечные. Ты надо мной издеваешься что ли?
– Они вьются вокруг себя и уходят вглубь.
– Балки?
– Змеи.
– Да ты пьяный что ли? Или обкурился? – Гек схватил Славку за подбородок и взглянул в зрачки – зрачки были вроде нормальные.
– Это Пи-си-пи. – прошептал Славка.
– Чего-о-о?
– Немного напоминает ЛСД по действию. Ангельская пыль.
– Пыль? Кокаина что ли нанюхался? – опешил Гек.
– Да где его в Москве достанешь, кокаин. – вздохнул Славка. – Это ангельская пыль – треть дозы. Под полной дозой я бы на лекцию не пришел.
– Ты употребляешь наркотики? – Гек был потрясен.
– Ну я же не наркоман. Я просто пробую их.
– Это плохо кончится, Славка. Когда я учился в школе у нас некоторые идиоты нюхали ацетон и клей. «Мультики» смотрели. Ну и где они теперь? Один перешел на героин и его убили торговцы в какой-то драке, один умер в реанимации – почки однажды не выдержали, а один до сих пор по району шляется – дебил дебилом, улыбка во всю харю. А двое сидят.
– От тюрьмы да от сумы не зарекайся. – послышалось ехидно с заднего ряда, очевидно там прислушивались к разговору.
Гек, не оборачиваясь, погрозил Глебу кулаком. Сзади захихикали и перед Геком и Славкой на стол шлепнулся раскатанный во всю длину и разрисованный шариковыми ручками презерватив.
– Придурки что ли? – возмутился Гек обернувшись, – Вам в детском саду надо учиться, а не на втором курсе института!
– А велика ли разница между оными учреждениями? – философски произнес Галкин.
– А не пошел бы ты сам туда? – добавил Кучков довольно злобно.
– Народ, отвалите к черту, нам поговорить надо! – сказал Гек.
В подтверждении своих слов он развернулся, вытянул руку и пальцем щелкнул Кучкова по уху. Кучков обиженно отдернулся, но стукнуть Гека не решился, а ограничился тем, что показал ему кукиш.
– Кому, кому там поговорить надо? – голос Антонины Макаровны загремел под потолком аудитории. – Только галерка успокоилась, теперь Кольцов начал болтать и вертеться? – очки сфокусировались на Геке.
Откуда у старушки такой чуткий слух – вроде далеко с пятого ряда до кафедры? И откуда такие мощные легкие? Гек склонил голову над тетрадью и сделал вид что пишет. Подождав пока Антонина Макаровна отвернется к доске, он поддел авторучкой расписной презерватив и ловко откинул его назад, за спину, намериваясь попасть в кого-нибудь из этих шутников. Проклятый презерватив намотался на ручку и вместо броска назад взмыл высоко под потолок аудитории, а оттуда плавно спикировал на третий ряд, прямо на тетрадку Ольги, старательно переписывающей с доски формулы. Та от неожиданности взвизгнула. Сзади прыснули от хохота, не в силах сдерживаться.
– Так. Аркадий Галкин, Сергей Кучков и Глеб Альтф… Альтш… с непроизносимой фамилией, вон за дверь! – старушка обернулась и топнула ногой так, что заскрипели доски кафедры.
– Антонина Макаровна, мы больше не будем. Никогда. – сказал Галкин.
– Мы будем очень молчаливы. – добавил Кучков.
– Как рыбы. Я вообще рыба по гороскопу. – закончил Глеб.
В аудитории хихикнули.
– Я сказала – вон! – снова удар ногой и доски скрипнули совсем уже угрожающе.
Троица встала, сложила своим пожитки и печально покинула аудиторию. Гек бросил взгляд на часы – до конца лекции оставалось еще двадцать минут.
– Славка, а зачем ты эту гадость жрешь?
– Я расширяю сознание.
– Ну и что, расширил?
– Еще как!
– Ну раз у тебя такое широкое сознание и ты теперь такой умный, то чего же ты балки по сопромату не посчитал?
– Оно расширяется не для того чтобы балки считать.
– А для чего? Чтобы на лекции по матанализу бессмысленные картинки в тетрадке малевать? – Гек кивнул на изрисованный лист. – А зачем оно тогда вообще нужно, расширенное сознание, если от него никакой пользы?
– Тебе не понять.
– А ты не боишься подсесть на это дело?
– На ЛСД и Пи-си-пи? На него не садятся. На героин садятся.
– А героин ты тоже жрешь?
– Не, мне только через неделю обещали принести попробовать.
Гек не ответил – он переписывал с доски очередную формулу. Наконец смысл славкиных слов дошел до него.
– Что? Ты с ума сошел?
– Ну я же не наркоман, я попробую один раз и все.
– Все так говорят.
– Ну я же не все, я же не дебил какой-нибудь.
– А где ты эту дрянь берешь?
– Да сейчас всего стало много. Тебе достать? Я например ЛСД в клубе продаю.
– Да пошел ты! Сам травись.
– А, ну да, ты же спортсмен. Кун-фу кия-кия, руками-ногами?
– Знаешь, Славка, мне порой кажется что ты дурак.
– Не обижайся, я шучу. Хочешь кстати хорошую работу?
– Не, я институт прогуливать не могу. И тренировки у меня каждый день.
– Это ночной клуб – работа вечером с восьми, через день, платят пятьдесят рублей за вечер.
– Ни фига себе! За один вечер? У нас стипендия сто пять рубей. А что за работа? Уж не наркотиками ли твоими торговать?
– Нет, как раз для тебя – охранником в нашем клубе.
– Охранником?
– Там сейчас повадилась на дискотеки приходить шпана и буянить, местная охрана не справляется, набирают подкрепление.
– Здорово. Слышай, а ты не глючишь? Ты сейчас под своей наркотой, может это тоже у тебя какие-то змеи в голове путаются?
– Змеи… Змеи это да… Нет, я на самом деле все секу, и про работу – все правда. Хочешь сегодня съездим, поговоришь с директором клуба?
– Поехали. По рукам?
– Кольцов! – раскатилось под потолком, – Мое терпение лопнуло – катись отсюда в коридор к своим дружкам.
– Нет, нет, я пишу. – Гек встрепенулся.
– Мне все видно и слышно! Это твой сосед Слава пишет лекцию, а ты только мешаешь ему заниматься.
Гек вздохнул, пожал плечами, взял свою сумку и вышел из аудитории.
* * *
С самого раннего детства Гек ничем не выделялся среди сверстников, если не считать того, что он обожал лазить. Уже в пять лет крохотный Гек куда только не забирался – и на деревья во дворе детского сада и на крышу подъезда, и на капот автомашины директора. Воспитательницы наказывали Гека, а вечером неизменно жаловались родителям на его плохое воспитание. Родители поначалу относились к этому спокойно, а в конце концов почему-то рассудили, что если ребенок любит лазить, то надо его отдать в гимнастику или в балетную секцию – заодно и воспитанней будет. И с семи лет, как только Гек пошел в школу, они отдали его в секцию гимнастики при дворце пионеров. Гек прозанимался там два года, искренне считая это занятием бессмысленным. И лишь намного позже он был очень благодарен родителям – от занятий гимнастикой у него осталась великолепная гибкость и растяжка. Гек легко садился и на продольный и на поперечный шпагат, сгибался в позвоночнике как резиновая кукла и мог легко поднимать ногу и держать ее высоко над головой. Бросив гимнастику, восьмилетний Гек записался в школьный кружок дзю-до, а через пару лет уже выступал на соревнованиях, на фестивале в районном Доме Культуры. Он был награжден какой-то грамотой и там же, в Доме Культуры, увидел выступления секции вьетнамской гимнастики. Тут же Геку вспомнились свои давние занятия, но плавность и красота движений вьетнамской гимнастики настолько потрясла десятилетнего Гека, что он тут же отправился за кулисы искать тренера и нашел его – это был старый вьетнамец, преподающий гимнастику в доме культуры какого-то крупного завода. Гек упросил его взять себя в ученики, махая для солидности свежеполученной грамотой. Тренер согласился, и Гек начал заниматься вьетнамской гимнастикой.