— Да, Михаил Федорович, — устало говорил Конев, — война показала, что не все учитывали мы, готовя войска в мирных условиях.
— Действительно. Я вот вспоминаю и большие маневры, и малые учения. Обычно готовились к ним тщательно. Заранее расписывали задачи «красным» и «синим». Все получалось по плану. По плану сосредоточивались войска, командиры своевременно получали приказ, своевременно проводили рекогносцировку…
— Нередко и планы «синих» были известны. Пусть относительно, однако знали, как будет действовать «противник». А вот теперь, когда перед нами реальный враг, когда действия его непредсказуемы, приходится многое менять из того, чему учили войска, чему сами учились. Что ж, будем переучиваться. Я ведь к тебе с предложением приехал.
Лукин вопросительно посмотрел на Конева.
— Что, если объединим две твои дивизии и две мои и ударим сообща? — Он подошел к карге. — Смотри, положение наших войск не совсем плохое. Надо объединить усилия и воспользоваться моментом.
— Объединять нечего, Иван Степанович. Из шестнадцатой войска растащили по другим армиям. А те, что остались, завязли в боях, из последних сил держатся. Вот взгляни на карту. Да и твоя армия не в лучшем положении. Ведь так?
— Да уж… — вздохнул Конев. — Сегодня утром немцы атаковали сто двадцать седьмую вдоль Рославльского шоссе. Первую атаку наши отбили, потом и вторую, и третью. Немцы потеряли пятнадцать танков.
— А дивизия?
— Потери большие, — вздохнул Конев. — Чего скрывать, и людей, и оружия, конечно, мало. Такая же картина в сто пятьдесят восьмой. Скажу больше, в этой дивизии совсем нет артиллерии. А наступать надо.
— Это понятно. Ну что ж, давайте согласовывать действия.
Генералы договорились, что корпус Хмельницкого будет наступать на Смоленск с юго-востока, 152-я дивизия Чернышева — с запада, из района Гнездово через Днепр, где у нее уже подготовлены переправочные средства. 129-я дивизия Городнянского одним батальоном на своем левом фланге организует демонстративную переправу через Днепр, чтобы отвлечь внимание противника от основного десанта полковника Чернышева. Когда 127-я и 152-я дивизии ворвутся на южную окраину Смоленска, дивизия Городнянского форсирует Днепр и ударит на юг им навстречу.
Планом наступления остались все довольны, хотя каждый понимал, что выполнить его будет ох как трудно.
— Будем надеяться на твоих забайкальцев. Не забыли меня забайкальцы?
— Помнят, Иван Степанович.
Конев и Хмельницкий уехали готовить наступление. Лукин дал указание полковнику Шалину готовить приказ командирам дивизий Чернышеву и Городнянскому. Потом он вызвал капитана Ряхина:
— Надо разведать места форсирования Днепра, подробно узнать, что у немцев на том берегу…
Ранним утром 20 июля корпус генерала Хмельницкого перешел в наступление. 29-й стрелковый полк выбил гитлеровцев со станции Сортировочная и захватил железнодорожный мост через Днепр в районе деревни Шейновка.
Вскоре на КП Лукина приехал Конев. Радостно-возбужденный, он вошел в землянку:
— Ну, дорогой Михаил Федорович, лед тронулся! Части корпуса подходят к южной окраине города. Пора начинать твоим забайкальцам.
— Я уже отдал приказ Чернышеву форсировать Днепр.
— Отлично! Если так пойдет дело, то непременно вышибем немцев из южной части города… — Не успел Конев закончить свою мысль, как в землянку быстро вошел полковник Шалин. По его взволнованному лицу генералы поняли: произошло что-то непредвиденное.
— Радиограмма от подполковника Данильченко. Корпус Хмельницкого отброшен…
— Не может быть! — воскликнул Конев. — Данильченко что-то путает. Что же произошло?
А произошло следующее. Вначале все шло так, как рассказывал генерал Конев. Но потом противник бросил против наступающих около ста танков, налетели самолеты. При такой мощной поддержке гитлеровцы перешли в контратаку и в ходе ожесточенного боя смяли части корпуса и отбросили их на исходные позиции. После этого неудачного боя в дивизиях осталось по пятьсот-шестьсот человек.
Между тем части 152-й дивизии Чернышева прорвались к Днепру. Вскоре подразделения 480-го полка заняли железнодорожный вокзал. 544-й полк этой дивизии уже подходил к Нарвским казармам. Но при сильной поддержке артиллерии и минометов гитлеровцам удалось отбросить наши подразделения[11].
И все же 22 июля полки 152-й дивизии полностью очистили от фашистов северо-западную часть Смоленска. К этому времени в район Пересуды отошли части 20-й армии, и генерал Лукин получил возможность перебросить 46-ю дивизию Филатова к Смоленску на помощь крайне обескровленным частям Городнянского.