Утром на командный пункт Мишулина прибежал старшина, радист. Он был сильно возбужден. Широкоплечий детина стоял перед полковником, держал в руке листок и молчал.
— Что стряслось? — недовольно спросил Мишулин. Ничего хорошего из штаба армии он уже не ждал.
— Разрешите обратиться, товарищ генерал-лейтенант? — наконец выдавил из себя старшина.
Мишулин удивленно посмотрел по сторонам: к какому такому генералу обращается старшина.
— Вы что, выпили? — пристально всматриваясь в лицо старшины, строго спросил полковник. — Здесь нет никакого генерал-лейтенанта.
— Никак нет… есть, — запинался старшина. — Только что передавало радио Москвы, что вам присвоено звание Героя Советского Союза и генерал-лейтенанта.
— А ты ничего не напутал, старшина?
— Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! — обрел наконец голос старшина и, уже не скрывая счастливой улыбки, совсем не по уставу добавил: — Слово в слово! Головой ручаюсь!
— Голову береги, у нас каждый человек на счету. За новость благодарю.
Старшина, четко повернувшись, убежал. А Мишулин все держал в руке листок и вопросительно поглядывал на стоящего рядом начальника штаба майора Рудого.
— Ты что-нибудь понимаешь в этом?
Рудой пожал плечами.
— А вообще-то, — заговорил он, — за бои под Красным, помнится, генерал Курочкин обещал представить вас к Герою. Видно, сдержал слово.
— Допустим, Герой. Но при чем тут генеральское звание, да еще через ступень? А-а ладно, разберемся. Не до наград и званий сейчас.
6 августа Мишулин получил радиограмму, в которой было сказано: «Выходить из окружения самостоятельно».
Части оставили обороняемые позиции и форсированным маршем устремились на восток. Однако оторваться от врага им не удалось. На плечах отступающих фашисты ворвались в лесной массив, в котором те хотели укрыться. В лесу разгорелся бой, то и дело вспыхивали рукопашные схватки.
Воспользовавшись короткой передышкой, командиры успели собрать людей. Медицинские сестры перевязали раненых. И снова двинулись в путь. Надо было пробиваться к своим. Днем двигаться было безрассудно, шли только по ночам. Но и ночью то и дело нарывались на засады. Приходилось менять направление.
Наконец разведка доложила: впереди река Вопь. Немцев нет. Переправлялись вброд на участке одного из полков 108-й стрелковой дивизии. Уставшие, голодные Мишулин с комиссаром и начальником штаба дивизии прибыли на командный пункт 20-й армии.
К удивлению Мишулина, его встретил генерал Лукин, С трудом приподнялся.
— Михаил Федорович, как вы здесь оказались?
— Командую двадцатой.
— Что с ногой?
— А-а, на переправе… Уже срастается. Да что ты, Василий Александрович, все обо мне расспрашиваешь. Как сам-то выбрался? Рассказывай.
Мишулин успел лишь сказать, что личный состав дивизии, вышедший из окружения, и остатки техника находятся в расположении 108-й дивизии. Послышался шум мотора, и в палатку вошел генерал-лейтенант Еременко. Раскинув руки, он шагнул к Мишулину.
— Ну, здравствуй, Герой, здравствуй, генерал! Рад видеть живым и от души поздравляю.
— Спасибо, — ответил Мишулин и смущенно продолжал: — Неясность какая-то…
— На войне, дорогой Василий Александрович, много неясностей. Главное — вот мы три генерал-лейтенанта и все живы.
— Это так, но как же через ступень? — не унимался Мишулин.
— А ты читал такой рассказ «Поручик Киже»? Так вот, что-то вроде этого и у нас получилось. За бои под Красным Курочкин представил тебя к званию Героя Советского Союза. Я в то время был в штабе двадцатой и решил представить тебя к званию генерала. В реляции написал, что представляю полковника Мишулина к воинскому званию генерала. И подпись поставил: «Генерал-лейтенант Еременко». Не знаю, как получилось, видимо, радист точку поставил не после слова «генерал», а после «генерал-лейтенант». Так в верхах и прочли: «Заслуживает звания Героя Советского Союза и генерал-лейтенанта». Вот так, дорогой Мишулин, обмишулился я с тобой. Но в твою пользу.
— Так, может, еще исправить ошибку? — заикнулся было Мишулин.
— Исправить? Что же, прикажешь мне доложить Верховному: извините, товарищ Сталин, ошибка вышла? Нет уж, товарищ генерал-лейтенант танковых войск, служите и оправдывайте воинское звание.
Лукин слушал Еременко и тихо смеялся, разгоняя рукой дым папиросы.
Сражение продолжается
Почти месяц части 16-й армии сражались за Смоленск с превосходящими силами противника.