С трудом я смог успокоиться, и то не до конца. Ведь не нужно быть пророком, чтобы понять одну простую вещь. Какая-то падла в Москве решила от нас просто и незатейливо избавиться.
Ведь стоит только нам покинуть болота, как шансов уйти не останется от слова совсем, и здесь без вариантов. Силы, которые нагнали сюда немцы за прошедший день, размажут нас при этом прорыве без каких-либо проблем, не особо напрягаясь. Поэтому прорываться в указанном направлении —это все равно, что тупо бросить на убой доверившихся мне людей, без шанса на спасение.
Немного подумав, решая для себя, как поступить, я склонялся к мысли, что необходим спектакль. Якобы, у нас напрочь сломалась радиостанция, и никакого приказа мы не получали, как тут же связисты принесли очередную радиограмму с четырьмя написанными там словами:
— Надо, Сергей. Извини. — И подпись. — Берия.
Похоже, просчитали меня там на все сто. Не будь этих простых слов, я бы ушёл, как планировал, положив все, что только можно, на предыдущий приказ. Сейчас же, плюясь, отчаянно матерясь и психуя, я велел построить мотострелков.
Не выполнить приказ я не могу, но при этом отправлять на смерть всех своих людей тоже не хочу и не буду. Как-то сразу для себя решил, что со мной в этот самоубийственный прорыв пойдут только добровольцы, и не больше ста двадцати человек на двенадцати броневиках.
Если этого количества не хватит, чтобы пробиться в указанном направлении, значит, и всего батальона будет мало. Не вижу, как уже говорил, никакого смысла гробить всех своих людей.
Перед строем не распинался, сказал, как есть, что дело, на которое нужны добровольцы наверняка приведёт к смерти. Поэтому прежде, чем попасть в их число, стоит сто раз подумать, надо ли это делать. Ведь вероятность выжить мала, как никогда. Если говорить по правде, так речь моя была и того короче. Я вышел перед строем и произнес:
— Товарищи, так уж случилось, что командование решило отправить часть из нас на убой, в прямом смысле слова. Операция, проведения которой от нас требуют, это дорога в один конец. Вряд ли её кому-либо из её участников получится выжить. Тем не менее, отказаться от её проведения возможности нет. В связи с этим мне нужны добровольцы, но имейте ввиду, я действительно, считаю, что придётся идти на верную смерть.
Надо сказать, что после моих слов наступила гробовая тишина, в некоторой степени стало даже жутко. Что говорить, если в присутствии такого количества людей я отчётливо слышал зудящий звук комара и стрекот сверчка в глубине леса. На миг даже появилась мысль:
— Как бы мне в одиночку не пришлось идти в этот прорыв.
Чтобы не растягивать возникшую паузу, отдал команду:
— Добровольцы, шаг вперёд, — и отчётливо увидел, как некоторые, стоящие в строю бойцы, вздрогнули. Тем не менее, мои люди смогли меня удивить.
Они, после прозвучавшей команды, не задумываясь, действуя, как единый живой организм, просто шагнули вперёд. Удивили и растрогали до слез. Что уж тут скрывать? Дорогого стоит такое единодушие и готовность к самопожертвованию.
Чтобы не обижать людей, выбирать самостоятельно, кто пойдёт со мной в этот поход, я не стал. Велел начштаба заготовить спички в количестве, равном оставшихся в строю рабочих броневиков. Обломал двенадцать спичек, сделав их короче, и разыграл своеобразную лотерею, кому идти умирать, а кому оставаться. Экипаж броневиков, чьи представители вытянут короткие спички, пойдут со мной. Остальные уйдут в Пинскую область.
Проведение этой лотереи много времени не заняло. Дольше выбранные экипажи выбирали себе пополнение. Это касалось тех отделений, которые были не полными, и лишились в ходе боев того или иного количества бойцов ранеными и убитыми.
Мне, пока они занимались этим увлекательный делом, пришлось отбиваться от командиров, каждый из которых рвался заменить меня в командовании идущими на смерть, как мгновенно окрестили добровольцев.
Отбился, но не до конца. Начштаба упёрся рогом, что должен идти со мной, и хоть кол ему на голове теши.
Не стану рассказывать о наших препирательствах, ругани и даже угроз с моей стороны. Не помогло, и в рейд он всё-таки идёт. В связи с этим, ребром встал вопрос о командовании батальоном в моё отсутствие. О другой формулировке народ и слышать не хотел.
На моё шуточное предложение выбрать себе командира самим (и это при живом замполите) командиры меня изрядно удивили.
Все они как-то разом посмотрели не на кого-нибудь из командиров рот, а на Борисова.
Смех смехом, а командиры дружно указали, как на командира, именно на этого долговязого нескладного парня, все так же беззащитно сверкающего своими очками.