Мы с братом даже блиндаж не успели покинуть, чтобы укрыться в вырытых рядом щелях, настолько плотно ложились поначалу малокалиберные бомбы, так и остались пережидать бомбежку в помещении, и это было не самое разумное решение…
Глава 20
Какое-то время после начала этой бомбардировки мы сидели тихо, как будто боясь привлечь чьё-нибудь внимание, потом переглянулись между собой, синхронно улыбнулись, и я накапал по пять капель, предложив выпить за встречу. Выпив и съев кусок соленого сала с хлебом, я, перекрикивая шум взрывов, спросил:
— Ты зачем приехал?
Брат в свою очередь проглотил хлеб и ответил:
— По делам в Ленинград прилетел, вот и решил тебя попутно проведать.
Ответил он не задумываясь, только вот возникло у меня чувство, что не договаривает он что-то. Притом это чувство было настолько навязчивое, что я, не удержавшись, уточнил с недоверием:
— Только поэтому ты отправился на передовую, рискуя жизнью?
Он только набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, как страшный взрыв, сопровождавшийся непонятным треском, прервал нашу беседу. На меня вдруг обрушилась такая невыносимая и резкая боль, что я мгновенно потерялся, а через долю секунды и вырубился.
Приходить в себя было тяжело, и складывалось ощущение, что я будто выплывал из глубин какого-то липкого киселя в попытках просто начать соображать, настолько вязкими, даже тягучими были мысли. Все сразу изменилось, когда мне удалось перейти в свое бестелесное состояние. Тут думалось как всегда, да и появилась возможность осмотреться.
В первую очередь, конечно же, я попытался разобраться, что произошло и чем это все грозит непосредственно нам с братом.
Похоже, без сознания я пробыл недолго, потому что пыль, поднявшаяся из-за разрушения блиндажа осесть не успела, соответственно, и видимость была никакая. Рассмотреть что-либо не получалось ещё и потому, что горевшая до этого керосинка потухла, но, выскользнув наружу, я все равно сразу понял, насколько все плохо.
Прямого попадания авиабомбы в блиндаж не было, она взорвалась рядом, буквально в полуметре от его угла, но дел натворила немало. По сути, этот взрыв, если можно так выразиться, сложил кровлю и стенки блиндажа как картонный домик и завалил все три наката внутрь.
Чтобы хоть как-то оценить нанесенный нам с братом ущерб, мне пришлось вернуться в тело и попытаться добраться до планшетки, которая во время взрыва лежала рядом со мной, и у меня была надежда её отыскать. Дело в том, что там помимо прочего у меня был фонарик, вот и решил я попробовать его найти.
Как ни странно, несмотря на то, что двигать я мог только одной рукой, вторая, похоже, была сломана, и мне приходилось, находясь в теле, терпеть сильную боль, я все же сумел нащупать планшет, а потом и достать фонарик.
Когда наконец получилось его включить и снова перейти в бестелесное состояние, я, оглядевшись вокруг, на миг даже застыл в ступоре. Да и не мудрено это было от открывшегося зрелища, которое совсем не радовало.
Меня от верной смерти спас стол, который сдвинулся после взрыва и принял на себя основную массу завалившихся внутрь бревен, прикрыв мне голову и грудную клетку. Ноги и левую руку завалило этими самим бревнами и, похоже, поломало напрочь. Как бы там ни было, непосредственно жизни моей сейчас ничего не угрожало. Неприятно, конечно, валяться под этими завалами поломанным, но пока не смертельно, чего нельзя сказать о брате.
Ему в отличие от меня очень не повезло, и это ещё мягко сказано, потому что стол, который меня спас, его, можно сказать, убил, потому что он истечет кровью, если нас не откопают в самое ближайшее время.
Упавшие бревна накрыли практически всю нижнюю часть тела брата, но это он наверное пережил бы, а вот отколовшаяся от стола доска, которая пробила правую часть груди, откуда очень обильно текла кровь, не оставила шансов на выживание. Самое противное, что я при всем желании даже дотянуться не мог до места ранения, чтобы хоть как-то помочь. Единственное, что я мог сделать, и сделал, это достать флягу и напоить его водой, да и то с трудом смог справился с этой простой, по сути, задачей. Сложнее всего, как ни странно, было просто открутить крышку фляги одной рукой не разлив воду.
Похоже, именно от воды брат и очнулся. Он как-то быстро осмотрелся, встретился со мной взглядом, на секунду прислушался к взрывам, ухмыльнулся и произнес задумчиво:
— Вот оно значит как. И меня тоже, получается, списали? Ну ладно, так, значит так.
Снова встретившись со мной взглядом, он совсем уж как-то задорно усмехнулся.
— Не удивляйся, брат, а слушай и запоминай. Если можно, не перебивай, чувствую, недолго мне осталось, жаль, что так по-дурацки все, ну да ладно. В моей планшетке с тыльной стороны найдёшь несколько очень важных бумаг, вшитых между стенками. Первая — это названия зарубежных банков, номера счетов и коды с паролями, по которым ты сможешь ими воспользоваться. Там все просто, разберёшься без проблем. Другие бумаги более важные, это список людей, которые работают как бы на Советский Союз, но на самом деле служат не своей стране.