В общем, брат одной своей фразой тонко намекнул на возможные проблемы и как бы посоветовал вести себя осторожно. Ещё он дал понять, что с местным начальником управления дело иметь можно и нужно.
Закончив этот разговор, я сразу же попал в руки этого самого начальника, который, внимательно на меня глядя, произнес:
— Вот что, Сергей, мне не особо интересно, что ты там хочешь от нас скрыть, но так как я обещал за тобой приглядывать, давай-ка мы с тобой вместе напишем твой рапорт. Вернее, ты его напишешь, а я подскажу, как это сделать правильно.
Честно сказать, удивил он меня этим подходом, и такое отношение уж точно требовало ответной любезности. Поэтому ответил я, стараясь выглядеть максимально искренним.
— Товарищ майор…
— Давай по-простому, Сергей, не на митинге, — тут же перебил меня начальник.
— Хорошо, Пётр Андреевич, — не стал я стесняться. — В принципе я рассказал все как было, единственное, хотел немного придержать кое-что, что узнал от бандитов об их коллегах, чтобы со временем обучать на их уничтожении бойцов своего подразделения, обкатать их, так сказать, в боевой обстановке.
Начальник хмыкнул и предложил:
— Рассказывай сейчас все, а как соберешь роту, мы придумаем, где и на ком обкатать твоих бойцов.
Делать нечего, пришлось рассказывать, но при этом все равно не все, далеко не все. Например, про интендантов я молчал, как рыба об лед, собственно, как и о контрабандистах, да и о некоторых армейских командирах, которые имеют с местными кое-какие не совсем законные отношения, тоже говорить не стал. Да, много о чем умолчал, самому пригодится.
После уже более подобного рассказа мы с начальником управления сначала на словах отшлифовали рыбу рапорта, а потом отразили все подробнейшим образом на бумаге.
Занимались мы этим рапортом и шлифовкой легенды до самого утра, вернее, до прибытия следователей из Минска. Очень уж быстро они добрались, что навевает на определенные мысли. Но это ладно, пусть мне и пришлось делиться частью добытых у бандитов сведений об их коллегах, зато к приезду следователей у меня на автомате от зубов отскакивало, что и как происходило во время этого похищения.
Качественно поработали мы с начальником управления — и не зря. Очень уж въедливыми оказались эти минские гости, и за четыре дня их пребывания в Белостоке крови из меня они выпили немало.
То, что они прибыли сюда совсем не для расследования, стало ясно по итогам первого же моего так называемого опроса, во время которого проводивший его капитан всеми возможными способами пытался устроить подлянку. Например, он внаглую пытался при заполнении протокола вставить якобы сказанные мной слова или фразы, переворачивающие все с ног на голову.
— Я правильно тебя понял? Тебя чем-то ударили по затылку, и ты не видел, кто это сделал и как тебя уносили из дома любовницы? — уточнил капитан, вальяжно развалившись за столом на стуле и внимательно отслеживая мою реакцию на его слова.
— Конечно же, неправильно, и я такого не говорил. Попрошу вас не переворачивать мои слова как вам угодно и записывать мои ответы в точности так, как они звучат. Где вы в моем ответе услышали слово «любовница»? Меня похитили во время оперативных мероприятий по вербовке потенциального осведомителя и ни о каких любовницах я знать не знаю.
— А вот гражданка… — перебил меня капитан, пытаясь сказать, что говорит полячка, на что я в свою очередь тоже перебил его и произнес:
— Да мне неинтересно, что вам рассказывают какие-либо граждане, мне важно, чтобы вы, товарищ капитан, не перевирали мои слова и ответы записывали в полном соответствии со сказанным.
— Да ты не ершись, лейтенант, мы с тобой в одной лодке, и я тебе помочь хочу, ты же должен понимать.
— А вы, товарищ капитан, мне не помогайте, просто в точности записывайте мои слова без своих дополнений, и этого будет более чем достаточно.
Если говорить коротко, в самом ходе событий следователи разобрались довольно быстро и все остальное время занимались ничем иным, кроме вредительства. Ну, если оценивать их работу с моей точки зрения.