Подобные описанным выше опросы шли практически беспрерывно с небольшими перерывами на сон (не больше пяти часов в сутки) и приём пищи. Следователи меняли друг друга, заходили с разных сторон, пытаясь поймать на неточностях или случайно вставить в протокол что-то мне неподходящее типа пребывания у любовницы. В общем. всеми силами пытались так или иначе подгадить или найти зацепку, благодаря которой смогли бы перейти к другим методам получения от меня «достоверной», по их мнению, информации.
Я, в свою очередь, стоял на своём и не позволял себе говорить лишнего в принципе. Было все так, как я говорю, и точка.
Отбился от них с трудом и при этом смог сделать это без каких-либо потерь в статусе или тем более в возможностях. Правда, произошло это не без помощи брата.
Неизвестно, сколько могло бы длиться это расследование, которое, по сути, связало мне руки и не позволяло заняться исполнением моих непосредственных обязанностей, но в какой-то момент в Белостоке появился как бы по своим делам майор Васильев, который, как я точно знал, был человеком брата. Вот этот майор и начал как бы между делом задавать минчанам хитрые вопросы на второстепенные темы. Те, видимо, дураками не были и понимали, что при желании можно домахаться и до столба, наверное, поэтому они по-быстрому закруглили расследование, дали положительную оценку моим действиям во время похищения, закрыли дело и умотали в Минск.
В общем, обошлось все благополучно, и слава богу.
Правда, Васильев приехал не один, он привёз мне ещё и первых моих подчинённых, которым предстоит служить в будущей роте под моим началом. Но это формулировка майора, на самом деле брат решил перестраховаться, вот и начал суетиться.
Майор особо со мной не стал делиться характеристиками на прибывших с ним людей. Так, обозначил вкратце, кто из них кто, и на этом все. Дескать, сам разберешься.
Первым из прибывших был мой теперь уже заместитель, политрук лет двадцати пяти, Игорь Николаевич Цветков, которого отправил дядька с однозначным приказом помогать и ни в коем случае не мешать. Забегая вперед, скажу, что политрук оказался в высшей степени адекватным парнем и пришёлся, что называется, ко двору.
Вторым был старшина Владимир Борисович Якимов. Вот он оказался и правда настоящей находкой. Как выяснилось, он был из разжалованных командиров, которого брат во времена чисток неслабо выручил и спас от смерти, сначала не позволив расстрелять, а потом и выдернув из-за решетки.
Собственно, мне, по сути, прислали няньку, ну или человека, способного выполнить работу вместо меня на должном уровне.
Третьим и последним был сержант Виктор Викторович Коломоец, высокий, шкафоподобный, но при этом странно подвижный парень лет двадцати. Глядя на него, так и хотелось сказать, что он спортсмен, наверное. Очень уж гармонично он был физически развит и всем своим видом будто говорил, что он боец, и никак иначе. Да и не ошибся я в этом своём наблюдении, он действительно оказался самбистом и прибыл сюда для моей охраны.
Понятно, что это не все. Майор не постеснялся провести для меня ликбез о том, как надо себя вести на вновь присоединенных землях и о важности охраны. Говоря другими словами, пропесочил меня с огоньком и уже напоследок выдал спич, которого трудно ожидать в это время от человека из НКВД:
— Ты, Сергей, пойми одну простую вещь. Не всегда у твоего брата будет возможность прикрыть тебе спину, а врагов у него в нашей службе хватает, поэтому будь добр, веди себя осторожнее.
Нет, это и так понятно, что в главном управлении НКВД та ещё банка с пауками, но говорить об этом открыто как бы не принято, а тут майор прямо в лоб и не стесняясь в выражениях. Странно все это. Да и другие мои наблюдения, что называется, заставляют задуматься.
Как-то в своём прошлом я и помыслить о подобном не мог, чтобы какого-то старшего лейтенанта возможно было так опекать. Какими бы крутыми ни были родственники, а возможности у них все равно должны быть ограничены. Да и не стали бы, наверное, люди, занимающие тёплые места, рисковать этими самыми местами и подставляться подобной опекой. Так и хотелось сказать, что не верю я в подобное и подозреваю, что не все чисто в этом деле. Для чего-то я нужен брательнику, а скорее, наверное, дядьке. Но это на самом деле неважно, главное, чтобы до начала войны меня не трогали, а там станет не до интриг, наверное.
В общем, пофиг на все эти размышления, мне сейчас нужно сопеть в две дырки и желательно втихаря делать свое дело.
Правда, сразу со старта окунуться с головой в формирование подразделения не получилось, была ещё одна проблема, оставшаяся мне от предшественникам, которая требовала немедленного решения. Как я уже говорил, он был самым что ни на есть настоящим бабником, и у него здесь помимо полячки в любовницах числилась ещё и медсестра из госпиталя. Все бы ничего, и я как бы тоже живой человек, не чурающийся женского общества, только вот вкусы у нас с предшественником оказались совершенно разными. Мне всегда нравились хрупкие женщины, такие себе тростинки, ему же — наоборот: чем шире жопа, тем слаще. В общем, когда увидел воочию эту медсестру, только чудом не стартанул, куда глаза глядят с низкого старта как перепуганный спринтер, с трудом удержался. Нужно учитывать при этом, что я её прекрасно помнил и сам искал встречи, чтобы объясниться. Но все равно встреча выдалась незабываемой. Нет, понятно, что я ничем не выдал своего к ней отношения, но скрыть эмоции удалось с трудом.