— Да, такой вариант приемлем, и я согласен попробовать. Что мне надо делать?
— Ты говорил, что тебе надо решить какие-то вопросы до того, как умрёшь, сколько тебе для этого понадобится времени?
— Собственно, нет ничего такого, из-за чего стоит откладывать наш эксперимент. Разве что с родными стоит попрощаться, а так я в принципе готов.
Девчонка на это хмыкнула и произнесла:
— Тогда встречаемся через два дня на этом месте. Тебе нужно организовать здесь кучу горючего материала для большого костра, способного сжечь дотла твоё тело. Это обязательное условие, все остальное я подготовлю сама.
Собственно, на этом мы и распрощались с Афродитой, как звали девчонку, благо хоть перед расставанием мне хватило ума выяснить, как её зовут. Только и успел подумать, что зовут её как древнегреческую богиню, и тут марево плавно, но быстро исчезло.
Естественно, мне резко стало не до рыбалки, и я, собрав снасти, отправился домой, размышляя по пути, что, наверное, не зря её так назвали родители. Возможность подарить человеку ещё одну жизнь — это реально чудо, подвластное только богам.
Как бы там ни было, а я действительно решился попробовать прожить ещё одну жизнь. Ведь как бы я ни храбрился, а страх смерти никуда не делся. И, конечно, на пороге смерти жить почему-то хочется как никогда раньше.
Два дня промелькнули с сумасшедшей скоростью. Естественно, я не стал никому говорить о предстоящем действе (едва ли кто поверит, что человек, собравшийся сжечь себя на костре находится в трезвом уме, вот и пришлось шифроваться). Только мысленно попрощался с женой и детьми, пожелал им счастья и полюбовался ими напоследок, да и порадовался, что смог вырастить детей достойными людьми.
Про то, как втихаря организовал доставку колотых дров на берег реки, и упоминать не буду, сложно было, но я справился. Я даже все деньги, хранящиеся на моих счетах, смог обналичить, чтобы родные потом не мучились. Про наследство и говорить нечего, этот вопрос давно решён, ещё как узнал о болезни, все имущество переписал.
В общем, все успел, что хотел, и как ни грустно это прозвучит, умереть теперь был готов на все сто.
Правда когда совсем уж собрался уходить, задержался ненадолго и накидал родным короткую записку с таким расчётом, чтобы нашли её не сразу после того, как уйду. Есть у нас в доме место куда жена по-любому через пару дней заглянет.
Нет, не стал особо распространяться о том, что собираюсь сделать. Просто написал, чтобы не переживали и не искали, обозначил, что есть у меня секретное место, где я хочу умереть в одиночестве. Попросил у них за это прощения, написал, что безумно их всех люблю и не хочу, чтобы они видели, как буду умирать, и на этом все.
На место прибыл чуть раньше оговоренного срока и к появлению Афродиты успел подготовить все необходимое для самосожжения. Да и готовить было, по сути, нечего, поленницу дров сложил заранее, поэтому только и осталось, что обильно полить её бензином из пятилитровой пластиковой бутылки. Собственно, на этом подготовка и закончилась.
Сказать, что не волновался и не переживал, — это нагло соврать. Всё-таки человек изначально так устроен, что будет цепляться за любую даже самую призрачную возможность прожить лишний день, да чувство страха никто не отменял. Вот и я нехило комплексовал и боялся, раз за разом спрашивая самого себя, не сошёл ли я с ума.
Боялся, переживал, копался в себе, но когда появилась Афродита и спросила, готов ли я, ответил согласием без раздумий. Всё-таки терять мне действительно нечего, и я это точно знаю. Усевшись на поленницу, я, прежде чем поджечь разлитый на ней бензин, попытался настроиться на будущую боль от самосожжения, ведь так или иначе, а в какой-то мере представляю себе, что мне предстоит перенести. Но Афродита попыталась меня успокоить, пообещав выдернуть душу из тела до того, как станет больно. Но я ничего с собой поделать не мог и какое-то время потратил на то, чтобы решиться поджечь бензин.
Когда я всё-таки сделал это, и костёр полыхнул, я даже испугаться не успел, как обнаружил себя зависшим над этим самым костром.
Странное, надо сказать, ощущение, непонятное облегчение от того, что не надо испытывать муки от огня перемежалось небывалой легкостью и даже, наверное, радостью от осознания, что все наконец закончилось. Буря эмоций и ощущений, по-другому это состояние не назвать. Да и как иначе, ведь не каждый день воочию наблюдаешь, как твоё тело сгорает на костре. Странно все это.
В чувство меня привёл голос Афродиты, которая каким-то слегка язвительно произнесла: