дороге в лагерь. Примкнул к партизанам, потом
удалось попасть в пехотный полк, но комиссар сдал
его в НКВД. Отправили в штрафную роту – там
ранили и комиссовали.
- Так что я даже не участник войны – во как!
Незаметно, слушая его, Гера набрался этого жуткого
зелья. Он уже забыл, где он и что ему предстоит
завтра. Татьяна пила не меньше мужиков.
162
В самый разгар Гере как будто ударило в голову: он
же завтра уезжает с семьей!
- Все, - сказал он, накрывая ладошкой очередной
стакан, - я завязываю.
- Ну, ты даешь, - засмеялся Илья, - я вот каждую
неделю завязываю, а оно как-то само собой
развязывается... давай, на посошок.
Гена отказался, встал и, качаясь, направился к
выходу, но дверь почему-то не открывалась.
Оказалось, что он ломился в кладовку, что вызвало
смех всей компании. Потом он все-таки вышел и
направился к нужной двери. Зашел в комнату,
увидел, что дети и Ольга спят, сел возле кровати
жены и сразу заснул. Пришла Татьяна, потом вышла
и вернулась с матрацем. Схватила Геру за шкирку и
затянула на матрац. Силы ей, по-видимому, придал
самогон.
Зазвенел будильник, но Гера продолжал спать.
Ольга проснулась, увидела его, лежащим на полу, и
все
поняла. Сначала разбудила детей,
все
подготовила для отъезда, и только потом присела на
корточки возле Геры. Похлопала его по спине,
взъерошила волосы, подергала за воротник рубашки
– бесполезно. Тогда она взяла графин с водой,
который стоял на столе, и начала лить ему на
голову. Гера вскочил, ошалело оглядываясь по
сторонам.
- Ты живой? – спросила Ольга.
- Не совсем... Полей мне еще, пожалуйста, на
голову, но только над тазиком.
163
После обливания Гера немного пришел в себя,
однако внутри него горел вулкан. Детишки нехотя
одевались. Особо капризничал Жека, повторяя
фразу, что он хочет спать, а его все время будят.
- Поспишь в автобусе, - строго сказала ему Ольга. –
Почисти зуба, а потом выйди на двор и там
побрызгай.
Зашла, не постучавшись, хозяйка, имеющая “с
бодуна” совершенно ужасный вид. В ней вдруг
проснулся материнский инстинкт, и она бросилась
обнимать Жеку. Тот стал вырываться и даже
заревел.
- Уйди! – закричал он ей. От тебя воняет.
- Я вас провожу, - как ни в чем не бывало,
предложила хозяйка.
- Нет, не надо, - решительно отказалась Ольга. –
Только до ворот.
Гера взвалил на спину большой рюкзак, а в правую
руку взял тот, что поменьше, Ольга закинула за
плечо свою сумку, набитую женскими вещами, и они
вышли из дома. Там, под кустом сирени, спали
Славик и Гена, взявшись за руки. Ильи рядом с ними
не было.
Вышли на тротуар, прошли по нему полсотни
метров,
потом
пересекли
главное
шоссе и
направились вдоль него. Слева оказался парк,
огороженный колючей проволокой.
Гере вдруг резко подступило к горлу.
- Вы идите - я вас догоню, - сказал он, бросил
рюкзаки и подбежал к изгороди.
164
Ольга все поняла и быстро повела детей, запрещая
им оглядываться. Гера, как ему показалось, выдал
все, что ел вчера. Немного полегчало, и он даже
решил догнать своих, но, сделав несколько шагов,
снова бросился к изгороди. Хорошо, что прохожие в
этот ранний час отсутствовали. Таких попыток
догнать и бросков “на колючую проволоку” он сделал
около пяти. Только у самого края парка перед
поворотом
к автостанции ему действительно
полегчало. Носовой платок и майку, которую снял,
чтобы вытереть лицо, он выкинул в помойку. Догнал
семью уже у самой станции. Там стоял большой
междугородний автобус, в который усаживались
пассажиры. С некоторыми из них водитель
контролер устроили перепалку. Когда Гера подошел,
то увидел, что главным зачинщиком скандала
оказался
Алан
Шиметович. Тот со злостью
посмотрел в его сторону, когда Гера подсаживал
жену и детей на ступеньки.
- Я смотрю, тут у вас одни жулики ездят, - сказал он
специально громко.
Гера улыбнулся и помахал ему рукой. Шиметович
отвернулся и сплюнул.
Захлопнулась дверь и автобус тронулся.
“Больше я сюда не поеду”, - решил Гера, но откуда-
то сверху раздался голос:
- Тебе просто не повезло, а вокруг много других, но