Дуди прождал минут двадцать, вышел из машины и
тоже двинул к кустам справить малую нужду. Вдруг
кто-то схватил его сзади за шею и стал душить. Как
ни отбивался и не вырывался Дуди, но через минуту
он затих...
22
- Аллах у акбар!- воскликнул Ахмад и потащил тело
Дуди подальше от дороги, по которой два раза в
день проезжал израильский патруль.
Месть
Тим учился в шестом классе средней школы, в
основном, на четверки. Иногда, правда, выходили
тройки, за которые Тим получал взбучку от матери-
учительницы. Усидчивости у него не было, поскольку
он любил улицу, где ждали его друзья и бесконечное
множество пацанских дел. Он мастерил самопалы,
используя медную трубки и деревянные ручки,
выпиленные им самим; пытался усовершенствовать
лук-самострел и гранаты из двух болтов и шайбы ну,
и, конечно, постоянно чинил рогатку. Занимаясь
всем этим, он каким-то внутренним чутьем понимал,
что детство уходит и надо наверстывать. Банка от
разрыва
газа,
образующегося
от
карбида,
брошенного в воду, взлетала высоко, но это уже не
возбуждало, как раньше. Да и рогатка порядком
надоела, хоть охотничий азарт и не прошел.
Однажды на перемене одна из девочек, которая
сидела через две парты сзади, передала Тиму
записку, сказав, что это от Наташи. Он развернул
небольшой листок бумаги из тетради в клеточку и
прочитал: “Я тебя люблю”.
“Ну вот”, - подумал он, - “детство прошло, а я хотел
завтра пойти с соседскими пацанами, Ленькой и
Аркашкой,
в
Ботанический
сад
пострелять
сорокопутов. Жаль...”.
23
Почему он вдруг решил не идти завтра “ на охоту”,
он объяснить не мог, но точно знал, что не пойдет.
Вечером встретился с Ленькой и совершенно
случайно узнал у него, где живет Наташа.
- Пошли к девочкам, - сказал он Леньке.
- А чо там делать?
- Обжиматься...
- Да ну их, пошли лучше к шестому дому – там дедки
в лото играют на деньги.
- Лень, пошли сегодня к девочкам, а завтра поиграем
в лото. У меня 5 рублей есть.
- Ну, пошли.
По темноте добрались в район, где люди проживали
в бараках, построенных сразу же после войны.
Ленька подвел Тима к маленькому садику, в конце
которого виднелись два окна, и сказал, что левое
Наташкино. Из соседнего окна слышалась музыка и
пьяное веселье. Они подобрали под ногами
несколько маленьких камешков и начали бросать в
окно. Камешки звонко бились о стекло. Реакции не
последовало – только веселье притихло немного.
- Пошли домой, - сказал Ленька. – Ее, наверно, нет
дома...
Они зашагали в сторону фонаря, но, не дойдя до
него двух десятков шагов, увидели, что со стороны
Наташкиного дома на них несется орава взрослых
мужиков и баб с выражением остервенения на
лицах. Ленька бросился направо, а Тим налево.
Орава замешкалась на секунду и понеслась за
24
Тимом, очевидно потому, что он был повыше ростом.
Тим занимался спортом и, безусловно, мог легко
убежать от пьяных и пузатых, но у него с ноги
свалилась одна из туфлей, которые ему неделю
назад подарил отец на день рождения. Тим
остановился и бросился за этой туфлей назад. Тут
его орава и настигла...
Пинали долго и с остервенением. Тим поджал
колени и закрыл лицо руками. В результате бойни,
по-видимому, потерял сознание, потому, что когда
очнулся рядом никого не было. Попытался встать и
это удалось ему с трудом. Тело казалось большим
шаром, который он стал передвигать на ногах-
колоннах. Какие-то старушки и детишки проводили
его молча сочувствующими взглядами. Тим дошел
до горной речки, закованной в бетон и покрытой
железной решеткой. Она протекала в трехстах
метрах от места побоища. Он сел на решетку и
пытался через звон в голове услышать шум воды,
быстро скользящей внизу. Потом слезы сами собой
полились ручьями из глаз. Тим громко зарыдал и
рыдал, как ему показалось, бесконечно. Постепенно
появилось ощущение, что воздух из тела-шара
выходит. Когда он весь вышел, возникла боль.
“Ну, вот детство и кончилось”, - пронеслось
отчетливо в гудящей голове. – “Я им этого не прощу,
а к Наташе этой никогда не подойду...”. Он вытащил