А тут незадача у нас с постоянным клиентом из Америки приключилась. Этот коллекционер американский, уже три раритета у Степана приобрёл Як-7Б, Ла-7, Bf-109G-6 в просторечие «Мессершмит». Так вот «мессер» при посадке подломил стойку шасси. Вины нашей не было. Опыта ему пилотажного не хватило. Но раздосадованный поломкой новой игрушки, попёр буром на Степана. Степану его послать следовало бы, но видно какие-то резоны у него не сориться были. Договорились так запчасти за наш счёт, командировка и работа за счёт американца.
А кому ехать? Василичь не в состоянии, решили отправить меня. Наверно ещё сказалось то, что английским владею в достаточной мере. Вот и поехал. Аэродром находился недалеко от Майами. Поломка как и думали судя по фотографиям, на два три дня работы. Только тёплая погода, после наших -15, -20 вышибала из колеи. Конец февраля, а температура воздуха +20, +25 градусов. И дождь второй день мелкий идёт.
Работал в комбезе и футболке, на ногах мокасины. Вот это меня и подвело. Крепёж закусило, сил отвернуть не хватало. Решил на ручку ключа стальную полуметровую трубу наварить, что бы рычаг увеличить. Подобрал трубу, обстукал конец на овал, вставил ключ, хорошо. Пошёл в ангар приваривать. А не сообразил, что ноги и перчатки отсырели. Видимо из-за того что акклиматизироваться не успел, не очень чётко соображал. Мне бы коврик резиновый взять, или в сапоги резиновые переодеться. Пол в ангаре металлической, просечной плиткой выложен был.
Мдя. Как говорится «хорошая мысля, приходит опосля». Зажал ключ в тиски, бросил землю от сварочного на верстак. Последнее что помню как зажёг дугу. Вот ещё один бесплатный совет, соблюдайте технику безопасности! Инструкции по ТБ как и уставы в армии пишутся кровью.
Очнулся я в больнице, в одноместной палате. Определить что это больница труда не составило, специфические запахи лекарств и хлорки, утвердили меня в этой мысли. Только вид палата имела довольно архаический. Болела кисть левой руки. Поднеся её к глазам, некоторое время таращился на обильно замотанную бинтом пятерню. Поднял вторую руку на уровень глаз, так и есть руки какие-то не такие.
В голове царил полный сумбур. Приподняв одеяло, стал разглядывать своё тело, точнее тело в котором я сейчас мыслил. «Раз мыслю, значит существую». Но тело точно не моё. Во первых явно моложе, во вторых габариты не те, да и живот уже прилично начавший у меня отрастать пропал. Вместо него присутствовал подтянутый живот, с явно различимыми кубиками мышц брюшного пресса.
Да что за хрень творится? Глюки у меня что ли? Ущипнул себя за бедро, больно однако! Значит точно не сплю. Покрутил головою, заметил кнопку вызова персонала в изголовье кровати. Тоже допотопного вида, и в какую дыру меня отправили? Какая ни будь провинциальная глубинка? Похоже американец на меня денег пожалел, отправил в бесплатную больничку. Ладно сейчас выясним. И я нажал на кнопку. Вдалеке послышалось ели слышное дребезжание звонка. Через минуту дверь открылась и в палату зашла медсестра. Но и медсестра была какая-то не такая, а как в старых фильмах.
О-у мистер, вы очнулись? Вам что то нужно? Попить? Утку? Я могу позвать вам доктора.
Спасибо мэм. Подскажите где я? Это Майами?
Глаза у медсестры стали в два раза больше. Нет, это Нью-Йорк мистер, ответила медсестра. Она ещё что то продолжала говорить, но я её уже не слышал. К горлу подкатила дурнота, а в голове всё быстрее и быстрее стали раскручиваться воспоминания чужой жизни. Я впал в оцепенение, что то на подобии транса. А перед моим мысленным взором, уже с бешеной скоростью мелькали воспоминания не моей жизни. Я понял что ПОПАЛ!!! Моё сознание не выдержав отключилось.
ГЛАВА 2
В больнице я пробыл ещё два дня. За это время я восстановил душевное равновесие. На удивление себе, довольно спокойно смирился с мыслю о переносе моего сознания на 74 года назад, в 1 марта 1940 года.
Представлюсь. Теперь меня зовут Ричард Фредрик Зейтц. Родился в 1912 г. в Сан-Франциско. Рост 180 см, после моих 192 см ощущения были странные, как будто смотрю на окружающих присев на стул. Но для нынешнего времени Ричард считался высоким. Лицо обычное. Чуть впалые щёки, твёрдо очерченные скулы, прямой нос с небольшой горбинкой. Волосы светло-светло русые, с едва видимой рыжиной. А вот щетина на подбородке и щеках, лезла явно рыжая. В общем лицо типичного янки, могло быть значительно хуже.
Ричард с детства занимался спортом. К моменту поступления в колледж, достиг замечательной физической формы, которую впоследствии поддерживал постоянными тренировками. И даже снимался в рекламе спортивных тренажёров.
Закончив школу, в 29 г. поступил в Калифорнийский технологический институт. В те годы небольшой колледж, занимавшийся исключительно фундаментальной наукой, под руководством нобелевского лауреата Роберта Миллекина.
Четыре года обучения Ричарда в «Калтехе», совпали с периодом формирования квантовой механики, и именно на ней Ричард и сосредоточился. Учебный план Ричарда составил будущий дважды нобелевский лауреат Лайнус Полинг.
Семья Ричарда, в 1934 г. перебралась в Австралию, подальше от кошмара «Великой депрессии».
А Ричард в 1933 г. поступил в докторантуру Массачусетского технологического института (MIT). Ему очень повезло, что в его научными руководителями стал в 1934 г. ученик Карла Комптона, Филипп Морзе.
Морзе был не только блестящим преподавателем и организатором, но и человеком со связями. Он входил в кружок ведущих инженеров и менеджеров Bell Labz, посещавших вместе подпольные питейные заведения Нью-Йорка. Там Морзе и познакомил Ричарда с его будущим шефом Мервином Келли. Но не только весёлое время про провождение сблизило Ричарда и Морзе. Ричард не бросал ежедневные физические тренировки, и вскоре вместе с Морзе занялся альпинизмом и спелеологией.
Весной 1937 года, Ричард завершал работу над докторским дипломом. В США вовсю продолжала бушевать «Великая депрессия». Университеты прекратили наём новых сотрудников, и найти работу было очень тяжело. И Морзе по дружбе замолвил за него словечко.
Поэтому, когда Келли предложил Ричарду работу в нью-йоркском исследовательском центре Bell Labz. С начальной зарплатой в 310 долларов в месяц, он не раздумывая согласился. После защиты диплома, Ричард в июне 37 г. переехал в Нью-Йорк и обосновался в Манхэттене на 17-й улице.
Ричард начал работу на Bell Labs в лаборатории вакуумных ламп Клинтона Дэвиссона. Уже в первый год работы у Дэвиссона, Ричард опубликовал восемь научных работ. Принял самое деятельное участие в изобретении устройства для фокусировки лучей в лучевой трубке.
В то время Bell Labs была одной большой фабрикой патентов. В которой карьеры сотрудников определялись не столько их вкладом в науку, сколько способностью генерировать патентуемые идеи. Так что перспективы карьеры у Ричарда открывались великолепные. Можно сказать Ричард стал относился к классу обеспеченных людей. Заплата за последние два года у него выросла более чем в два раза. Начальство выписывало большие премии, за участие в патентуемых разработках и генерируемые им идеи. Так что он мог многое себе позволить. Но в быту Ричард был довольно скромен, самой большой его страстью была наука.
26 января 1939 года Нильс Бор сделал в Вашингтоне публичное сообщение об открытии деления атомного ядра. Превращение урана, облучённого медленными нейтронами, в изотоп бария, к тому времени открыли Отто Ган и Фриц Штрассман, а теоретическое объяснение открытия сформулировали Лиза Мейтнер и Отто Фриш.
Ричард, Шокли, Браттейн и Джеймс Фиск посетили семинар Бора в Колумбийском университете и донесли услышанное до руководства Bell Labs. Келли поручил Шокли, Фиску и Ричарду проработать вопрос о возможности генерации ядерной энергии. Несколько дней спустя Шокли пришёл к идее замедления нейтронов в реакторе, сложенном из слоёв обогащенного урана, графита и воды. Через два месяца Шокли, Фиск и Ричард доложили Келли о том, что уран действительно может служить источником промышленной энергии, и о принципиальной возможности создания атомной бомбы.