— Да, — ответил Бахметьев, услышав стук в дверь своего командирского салона, и, обернувшись, чтобы увидеть, кто к нему пришел, стремительно вскочил с кресла. В дверях стоял Семен Плетнев.
— Ну, здравствуй, — сказал он. — Тебя можно поздравить, верно?
— Запросто, — ответил Бахметьев и тоже протянул руку. — Здравствуй!
Поздоровавшись, Плетнев сел на диван и осмотрелся по сторонам. Командирский салон «Лассаля» ему определенно понравился: свежевыкрашенные светло-голубые переборки, стол и книжные полки полированного красного дерева, шелковые занавески на иллюминаторе.
— Хорошо живешь.
— Неплохо, — согласился Бахметьев. — Совсем неплохо.
— А чаем почему не угощаешь?
— Есть! Сейчас будет, — и Бахметьев нажал кнопку звонка. — Кстати, сегодня ухожу в море.
Плетнев кивнул головой:
— Слыхал, — выпрямился и похлопал себя по верхнему карману кителя. — Ну, а теперь меня поздравляй.
— С чем?
— Вот здесь предписание лежит. Тоже плавать иду. Старшим помощником на заградителе «Третье июля». Упросил начальство.
Для того чтобы с большого поста командира порта пойти помощником на заградитель, нужно было очень сильно любить свою морскую профессию. Впрочем, он и сам ее любил и теперь не собирался менять ни на какую другую.
— Правильно сделал, — сказал Бахметьев.
— Не совсем, — и Плетнев вздохнул. — Не знаю, как справлюсь. Я ж ничему не учен.
— Ты не справишься? Брось! — Это было очень похоже на один их давний разговор, и Бахметьев невольно улыбнулся: — Помнишь, как ты меня уговаривал, что я могу командовать?
— Да, — не сразу ответил Плетнев, — помню, — и, еще подумав, закончил: — Тоже справлюсь, конечно.
Вошел кают-компанейский вестовой. Бахметьев попросил его в срочном порядке организовать чай и снова повернулся к Плетневу:
— Твой пароход сейчас на Отдаленном, а мы как раз туда идем. Хочешь, подвезу?
— Я за тем и пришел. Чемодан в коридоре.
Пили чай и разговаривали о составлении судовых расписаний и прочих специфических обязанностях старшего помощника. Плетнев хотел узнать как можно больше и не давал разговору сбиться в сторону.
Потом вместе поднялись на мостик и стали сниматься. Плетнев молчал, но, видимо, старался не пропустить ни одной мелочи. Снялись, вышли в ворота гавани и повернули на вест.
Весь поход простояли рядом, почти не разговаривая, очень довольные жизнью и друг другом. Когда наконец в положенном месте отдали якорь, снова спустились в командирскую каюту и там распрощались. Плетнев спешил к себе на корабль.
21
В той же каюте они снова встретились месяца полтора спустя при довольно трагических обстоятельствах.
«Лассаль» вместе с двумя заградителями стоял на якоре примерно в пяти милях от берега. Дул свежий ветер, к ночи поднявшийся баллов до семи, и в двадцать три часа Бахметьеву с вахты доложили, что мимо борта проносит катер с одного из заградителей. У катера, видимо, не работает мотор, и он терпит бедствие.
В таких случаях долго размышлять не приходится. Бахметьев приказал немедленно спустить свой катер и оказать помощь. Кроме того, на всякий случай приготовиться к съемке с якоря. И естественно, сам вышел на верхнюю палубу.
Длинная, темно-серая с белым волна скользила вдоль корабля, пена, срываясь с гребней, летела по воздуху, глухо гудели туго обтянутые ванты. Что из всего этого должно было получиться?
Моторный катер с командой уже висел над водой, и старший помощник Синько, стоя на рострах и перегнувшись за борт, руководил спуском. В любое мгновение любой волной катер могло перехлестнуть, опрокинуть, в щепы разбить о борт миноносца, раньше даже, чем будут отданы тали. Малейщая оплошность была гибельной, но никакой оплошности не произошло.
Катер благополучно шлепнулся на волну и сразу же дал ход. Молодежь толково распорядилась. А ведь всего лишь года три тому назад решительно ничего не умели делать.
Бахметьев вернулся к себе, лег на диван в салоне и попытался читать, но не смог. Закрыл глаза и попытался ничего не думать, но из этого тоже ничего не вышло. Весь корабль вздрагивал от ударов волны, и каждый раз наверху коротко гремел якорный канат. В такую пору катер посылать, конечно, не следовало, но что же было делать?
С мостика донесли, что начался дождь и оба катера исчезли из виду. Как они теперь найдут друг друга, а потом вернутся? Может, лучше было сразу сниматься и идти на помощь кораблем? Нет, это заняло бы слишком много времени.
Пришел Лукьянов, с виду как всегда спокойный и даже безразличный. Пришел и сел у стола, забыв снять фуражку. Ничего не сказал.