До окончания построения оставалось совсем немного времени, офицеры суетились, то тут, то там звучали сигналы горнистов. Время стремительно уходило, а я так и не мог решиться хоть что-то сделать.
Наконец вражеское войско замерло, офицеры оторвались от подготовки к атаке и теперь смотрели на меня. Я снова заметил свою персональную галлюцинацию, которая преследовала меня уже которую неделю – прямо над нами с Яром на высоте пары метров завис черный куб. Он как будто успокоил мои мысли, и я решился: не хотите по-хорошему, будет по-плохому.
– Яр, голос!
Волк выгнулся и взвыл тем жутким воем, от которого стынет кровь в жилах и замирает сердце в животном иррациональном страхе. Первые секунды не происходило ничего, так как все замерли, оглушенные пси-ударом. Мне показалось, что даже ветер стих и воцарилось мертвое безмолвие.
А потом начался кошмар. Сказать, что наши соперники испугались, это ничего не сказать. Мне показалось, что в этот раз воздействие волка на необстрелянных бойцов было таким сильным, как никогда. Да, пожалуй, это самый страшный его вой, который я слышал! Как будто кто-то его усилил в несколько раз. Уж насколько я привычный к его пси-ударам, и то поёжился от его пронзительного, оглушающего эффекта.
Когда оцепенение прошло, первые ряды фаланг попятились назад, бойцы опустили руки и их оружие упало им под ноги. Задние ряды, на которые напирали спинами передние, просто посыпались на землю. Некоторые бойцы самопроизвольно нажали на спусковые крючки арбалетов и их болты пронзили впередистоящих товарищей. Раздались крики и стоны. Счастливчики, которым удалось устоять на ногах, поковыляли назад к воротам крепостной стены. Бежать они просто не могли, уверен, что колени у них стали ватными, а во всем теле разлилась предательская слабость.
Но самый большой эффект вой Яра произвел на лошадей кавалеристов. Часть из них просто сбросила своих седоков и с диким ржанием понеслась, не разбирая дороги, кто куда: в речной порт, на наши позиции, а некоторые и прямиком в реку… Несколько лошадей, наездники которых удержались в седле, сейчас бесновались и, кидаясь в разные стороны, топтали некстати оказавшуюся на их пути пехоту.
Лишь королевская гвардия стояла на своем месте, но их лошади в тяжелой броне также были готовы сорваться, и только воля кавалеристов удерживала строй. Хотя я видел, что и среди них были те, кто бессильно опустили руки, а их кони меланхолично брели в сторону от основного отряда. Вот стразу видно гвардию: даже если в душе паника и страх, все равно не бегут, а стратегически, так сказать, отступают!
Надо отдать должное – офицеры все-таки пришли в себя от оглушения и начали снова строить бойцов в фаланги. Кавалерия, правда, уменьшилась наполовину, а от трех пехотных полков осталось два: кого-то ранило в этом хаосе, а кто-то убежал с поля боя и совершенно не желал возвращаться обратно.
Я решительно двинулся к строю наших соперников и приблизился еще на сто метров, но оставался за пределами результативной стрельбы из арбалетов.
– Доменик! – крикнул я и поднял свою пику с белой лентой. – Ты еще не навоевался?
– Это не моя битва! – ответил мне король спокойным голосом, как будто на него пси-атака никак не подействовала. – Боем командует Секретная служба!
– А что, в Секретной службе служат слепые? – я вложил в свой голос издевательские нотки и еще раз поднял пику, демонстрируя белую ленту.
И опять мы с волком принялись ждать их реакции, так как офицеры, руководившие построением войск, собрались в кучку и, вероятно, обсуждали мои слова. Наконец один из них отделился от группы и двинулся к нам. Он шел неспешно, расправив плечи и смешно размахивая руками, за его шагами наблюдал весь строй, очевидно, что он усилием воли справился с животным страхом. В правой руке офицер держал меч, к гарде которого была привязана белая лента.
– Генерал Рон, Секретная служба, – представился он и посмотрел мне в глаза. На нем был закрытый шлем с узкой прорезью для глаз, и я не видел, как он выглядит. Я откинул забрало своего шлема и спокойно его рассматривал. Мы немного помолчали, и наконец я спросил:
– Зачем вы вывели войска?
– Приказ из Светлограда, – он ответил скрипучим голосом старого и уставшего человека, – арестовать тебя по решению имперского суда.