— Не дойдут, — усомнился Журавлев и покачал головой.
— Не дойдут, говоришь? — спросил Лазо и задумался. — Путь действительно трудный, безводный.
— Вот то-то и оно. Пропадут без воды и люди и кони.
— Трудности большие, но их можно преодолеть. Во-первых, надо беречь коней, а как беречь — Безуглов научит. Во-вторых, выступить надо на рассвете, чтобы пройти до жары как можно дальше. Опять же кочевники встретятся в пути, а они Семенову пока верно служат и тотчас ему донесут. Поэтому надо снять с себя красные звезды. Как видите, товарищи, трудностей много, но ведь форсировали же мы ночью бурный Онон, так здесь, что ли, не одолеем зной и пустыню?
— Много людей пойдет? — поинтересовался Метелица.
— Думаю, что две сотни: Кларка и Безуглова.
— А мы?
Лазо развернул расчерченную карту и показал движение всей армии.
— Главные силы пойдут со мной вдоль железной дороги. Журавлев атакует сопку слева, Бутин, Седякин и Кожевников поддерживают Журавлева и охраняют его левый фланг. Справа от меня — аргунцы. О дне штурма Пятиглавой я извещу вас, но никто не должен знать этой даты, все держите в глубокой тайне. А сейчас, друзья мои, и я устал и вы устали. Давайте отдыхать!
Голова Лазо беспомощно упала на карту. Тихо, чтобы не разбудить командующего, командиры поднялись и, пройдя через коридор, вышли из вагона.
У коновязей кони жевали траву.
Невдалеке догорал костер. Дневальные покуривали цигарки.
Из палатки вышли Кларк и Безуглов. Поеживаясь на предутреннем холодке, Кларк крикнул сидевшим у костра:
— Начать седловку!
И сразу ожил лагерь. Люди, уснувшие накануне в сумерках, вскочили, чтобы отправиться спозаранок в трудный путь. Кто сладко позевывал, кто похлопывал себя по плечам, чтобы размять кости.
— Быстрей, быстрей, — торопил Безуглов. — Фляги наполнить водой до края, закупорить и приторочить к седлам.
— По коням! — раздалась команда Кларка.
Покачиваясь в седлах, казаки двинулись. Впереди Кларк и Безуглов, по бокам ординарцы. И вдруг вдали послышался конский топот.
— Не иначе как главком едет, — сказал Безуглов и, заложив в рот два пальца, свистнул.
К сотням подскакал Лазо.
— Вышли? — спросил он у Кларка.
— До одного.
— Фляги у всех?
— Так точно!
— Смотри, чтобы никто не пил. Пусть пригубят, чуть прополощут рот — и все.
— Так и наказывал.
— Звездочки есть на ком-нибудь?
— Поснимали.
— Помни, бить только офицеров и хунхузов, а казаков не трогать.
— Народ настроен против всех, — сознался Кларк, — в бою разобраться трудно.
Лазо помолчал, потом тронул коня за повод и, поравнявшись с Безугловым, сказал ему:
— Храни Кларка, пусть даром в огонь не лезет. Езжайте!
Командующий свернул в сторону, и обе сотни на рысях проплыли мимо него.
За зеленой забайкальской степью потянулась монгольская. Ни деревца, ни кустика, кое-где выглядывали островками засохшие стебли травы, и чем дальше, тем безрадостней: чахлая земля, мертвая тишина и безжизненная пустыня.
— Как тут народ живет? — спросил с сожалением Кларк.
— Кроме кочевников, тут никто и не живет, — ответил Безуглов. — Стоит эта пустыня испокон века и стоять будет. Без воды земля умирает.
— Воду можно и сюда подать, — уверенно сказал Кларк.
— Откуда?
— Из Аргуни.
— Что же, ее в бочках возить?
— Зачем? Прорыть канал и пустить сюда воду.
— Крепко ты загнул, — рассмеялся недоверчиво Безуглов.
— Будем жить, — сказал Кларк, — будет эта земля советской — увидишь своими глазами. А жить, Степан, охота! Намаялся я на чужой стороне, многое перевидел.
— Повезло нам с командующим, Борис Павлович, другого такого человека вовек не встретить. Он нас, казаков, зрячими сделал.
Безуглов переждал с минуту и добавил:
— Скажем людям, куда едем?
— Можно!
Безуглов поднял руку и придержал коня.
— Стоп! — крикнул он и повернул коня к сотням. — Тихо! Слушай, что будет говорить товарищ Кларк!
Кларк приподнялся на стременах.
— Товарищи! — начал он. — Ехать нам еще целый день, а может, и ночь. Сотни наши разобьем на три отряда. Одним буду командовать я, другим Безуглов, а третьим — молодой казак Ермолай Игнашин. У Пятиглавой сопки спешимся, коноводам строго беречь коней, и с трех сторон гранатами и пиками поднимем семеновский лагерь в воздух. В дороге из ям не пить — вода в них вонючая, и человек и скотина от нее умирают. Разговор закончен. Игнашин, вперед! Рысью марш!