***
Не успел я поднять руку с полным колчаном стрел, чтобы хоть как-то защитится от летящей в меня смерти, как меня тут же сшибло с ног. А застрявшая в колчане стрела, проломив десяток древок, вылезла своим широким, тяжёлым наконечником с другой стороны деревянной сумы, расцарапав при этом детское плечо. Застонав от боли, я мгновенно вскочил и резким, отработанным до автоматизма движением, выхватил три целые стрелы, и тут же выстрелил в очередную, летящую в меня огромную болванку…
Мерзы, увидав что его срезень, отбитый непонятно куда улетевшей, мелкой стрелой, ушёл в землю, тут же подбежал к лошади и взяв очередную, тяжёлую стрелу, на глазах ошарашенных, пьяных товарищей снова натянул тетиву, целясь в уже выстрелившего в него пацанёнка. Но не успел он отвести руку назад, как лук десятника вместе с громко лопнувшей от точно выпущенной быстрой стрелы, бечевой, тут же выгнулся в обратную сторону. А от неожиданного удара по пальцам, и вовсе выпрыгнул из лап удивлённого, молодого человека. Но его удивление длилось не долго. Выхватив свой кривой меч, он со страшным криком побежал на устало вылупившегося на него пацана…
Убивать очередного сопляка, да ещё и сынка командира десятитысячного войска, в мои планы детские планы, уж точно не входило. Хватило с меня крови и в прошлой жизни. Но и смотреть как меня срубают словно сорняк, я тоже не стал. И практически не целясь, пришпилил всё ещё бегущего на меня верзилу к грешной земле, выпустив стрелу по длинным носкам на сапогах Мерзы. Юноша тут же шлёпнулся мордой в траву, выронив при этом и свой кривой меч. Откинув лук, я с максимально возможным в моём состоянии ускорением, вскочил на этого, достаточно упитанного юнца, и приставив нож к горлу, прорычал:
— Сдавайся, пр-ридурок… — в максимально грубой форме, приказал я скаля зубы. И хотевший уже было подняться Мерзы, ощутив на своей шеи леденящую кровь, холодную сталь, снова распластался на влажной траве.
Ошарашенный Сармат, всё ещё зачем-то целившейся в Мерзы, медленно отпустив тетиву, подошёл ко мне и присев на корточки, спросил:
— Слушай, братишка… А тебе, сколько лет-то?
— Какая разница? — искренне не понял я.
— Просто хочу знать, когда для такого багатура, калым для выкупа невесты готовить! — искренне улыбнулся он. Всё воинство тут же засмеялось.
— Ну, а что ты с десятником делать собираешься? — задал ещё один вопрос, уже перестав улыбаться, Сармат.
— А что, есть варианты? — не понял я.
— Ну, пока он жив, то есть… Ахмет! — вдруг встал Сармат. — А как ты смотришь на то, что бы мой братец вместо жизни десятника, его арабан себе забрал?
— Сопляка на десятника? — недоуменно уставился на него Ахмет. — Да меня, другие джагуны засмеют!
— А когда узнают что шестилетний ребёнок, командира твоих разведчиков в честном бою одолел, не засмеют?
— Мне, — два года! — гордо вскинув голову, выкрикнул я. — Что по волчьим меркам, был уже достаточно зрелый возраст. На что снова, все громко заржали.
— Даже лучше! — роднял руки вверх, Сармат. — Мой двухлетний братец, и командира твоих разведчиков, в честном поединке победил. Точно засмеют!
— Да… — рочесал репу Ахмет. — Засмеют… Но ему, явно не два! Пять, минимум! Но это ничего не меняет… Да и как же Мерзы? Что он хочет? Может, умереть для него будет более достойным, чем под началом у сопливого мальца служить?
Все тут же взглянули на почти уснувшего, десятника.
— Не-ет… — простонал юнец. — Видно боясь ещё больше подпортить, и так уже порядком порезанное горло. До чего, всё же невероятно острым, был мой медвежий коготь! А ведь я и не прижимал-то его почти. Да и не точил ни разу…
— Ну, он сказал, — нет… — продублировал я ответ.
— Что, нет-то? — не понял Ахмет. Я с его папашей, разбираться потом не хочу! Пускай чётко ответит, куда он хочет. Под начало Комара или в царство Тенгри!
— Не хочу к Тенгри… — пролепетал Мерзы.
— Он не хочет к Тенгри… — повторил за ним Сармат. — Так что, Ахмет, принимаешь к себе нового десятника, с соответствующей его статусу командира, долей в добычи?
— Угу… — прорычал Ахмет. Сверля меня своим озабоченным взглядом.
— Что, угу? — переспросил Сармат.
— Принимаю! Так луче?! — проскрипел сотник… — Хватит уже глазеть на этого, беспомощного идиота! Идёмте за стол, да хорошенько выпьем!