Последние его слова были, в сущности, приказом, но людей собрали не для того, чтобы приказывать, для этого нечего было и собирать, и комбат, понимая это, добавил: — Я хотел, чтобы все поняли: надо ждать и ничего пока не делать. Конечно, я, может, и не во всем прав — подскажите. Дело-то ведь общее, и о жизни каждого речь идет.
Он замолчал и ждал, что скажут люди.
— Ты сядь, а то как перед строем стоишь, — шепнул ему на ухо комиссар.
— Кто хочет выступить? — спросил председатель собрания, пожилой грузноватый боец.
Желающих выступать не находилось.
«И какого черта было поручать доклад мне? — недовольно подумал Тарасов, поглядывая на парторга и комиссара. — Вот видите, какая нескладуха выходит, — приказчик я, а не докладчик получился».
— Ну вот ты, Леша, — обратился парторг к молодому сержанту, сидевшему ближе всех к столу, — что скажешь?
Сержант встал, поправил на шинели ремень и ответил:
— Так чего говорить-то, Алексей Сергеевич? Все ясно.
— Ну, а что тебе ясно?
— Как что? Ну, к примеру, я могу от души сказать, что правильно говорил комбат. А меня будут слушать и про себя думать: чего ты это нам говоришь, не глупей тебя, сами понимаем? Только обидятся и все. Да еще подумают— ишь, распелся, выслужиться, что ли, хочет? А я просто от души понимаю и все.
— Ну коли так, ладно. А ты, Михаил Григорьевич, что скажешь? — обратился парторг к пожилому бойцу.
— Так ведь сержант верно все сказал — чего тут еще добавишь? Правда — правда и есть.
— Я понял так, что других мнений нет. Так ли, товарищи? — обратился парторг уже ко всем.
— Так, конечно!
— Все понятно!
— Прекращай прения! — раздались голоса.
— Ну что же, выходит, остается только принять решение и делом выполнить его. Слово для зачтения резолюции собрания имеет комиссар, — объявил парторг.
Степан Ильич достал из полевой сумки маленький желтенький листочек бумаги и, встав, прочитал:
— Заслушав сообщение командира батальона товарища Тарасова о положении и задачах, стоящих перед батальоном, открытое партийное собрание постановляет: провести разъяснительную работу с каждым бойцом батальона, чтобы все правильно ориентировались в создавшейся обстановке.
Комиссар аккуратно положил листок бумаги на стол и добавил:
— У кого есть замечания и предложения к резолюции? — еще раз напомнил парторг.
— Принять в целом!
— Не торопитесь, — соблюдая правила процедуры, заметил парторг, — надо еще сначала принять за основу этот проект.
— Ну, раз так, давай, за основу.
— Кто за то, чтобы предложенный проект резолюции принять за основу, прошу проголосовать.
Дружно взметнулись руки.
— Товарищи, голосуют… — хотел было сказать парторг, что на партийном собрании голосуют только коммунисты, но комиссар шепнул ему:
— Ничего, Алексей Сергеевич, пусть голосуют все. Я так думаю. Допустим, это нарушение процедуры, а? Сейчас, это, по-моему, даже желательно.
Парторг глянул на него, улыбнулся понимающе и повел собрание дальше.
— Кто против?