Игорь Тишин
Комбинат
Говорят, Комбинат огромен.
Сегодня, сидя за обедом в столовой, я услышал, как старик Мауриц из транспортного отдела рассказывает новым работникам, что заготовочный цех, где мы трудимся, далеко не единственный. Руководство постоянно увеличивает производственные мощности, чтобы Продукт соответствовал всем требованиям, объясняет он.
— Там, снаружи, сотни таких цехов, — Мауриц втыкает вилку в витаминный салат. — Может, даже тысячи. Да что там — миллионы.
— И что, в них тоже есть люди? — спрашивает один из новеньких, пухленький усач с редеющей шевелюрой. Второй, мужчина в чёрном пиджаке, с деловым видом интересуется, о каком продукте идёт речь.
У новичков всегда много вопросов, сомнений, раздумий. Справлюсь ли я со своими обязанностями, думают они. Смогу ли притереться, сработаться с коллегами? Где кофеварка, наконец? Не стоит судить их строго. В первый рабочий день сложно избавиться от волнения. В конце концов, когда-то и я был на их месте.
Когда?
Всех перекрикивает рыжеволосая девица. В руках у неё скру… нет, скре… Как эта фиговина называется? Вылетело из головы.
— Что происходит? — спрашивает она. — Как мы здесь оказались?
Скрипка, точно.
Глазёнки у девушки испуганные, словно у загнанной в угол мыши. Она плачет, если можно назвать слезами одинокую каплю, застывшую на ресницах. Неужели Надзиратели её не проинструктировали? Быть такого не может. Они должны объяснять новым сотрудникам распорядок работы, детально знакомить их с деятельностью Комбината.
Мауриц обводит собеседников загадочным взглядом, с наслаждением прихлёбывая компот. Поправляет сползшую на затылок кепку. Весь такой напыщенный, как и… и-и-и… как индюк. Многозначительно улыбается. Ему явно доставляет удовольствие, что он знает про Комбинат больше них.
Кто такие индюки, кстати говоря? Наверное, это глупое оскорбительное слово, из тех, что вырываются посреди крупной ссоры. Ну ты и индюк. Таких индюков, как ты, ещё поискать надо. Мауриц — индюк индюком.
Не нравится мне эта его надменность. Этот блеск в глазах. Как будто он притворяется, что вот-вот откроет важный секрет, а на самом деле никакого секрета нет. Ну или знать нам его не положено. Сам не понимаю, почему, но внезапно у меня возникает желание вскочить со стула, опрокинуть поднос с едой и заорать: «Не слушайте его! Он обычный водитель!»
Оглядываюсь вокруг — работники со стажем невозмутимо доедают обед, ни на что не обращая внимания.
— Что это за место? — вопит рыжая. — Верните меня на Монмартр!
В своё время я тоже сидел за столом для новеньких. Сейчас уже трудновато вспомнить, что я тогда чувствовал. Память выцвела от времени, как старый фотоснимок, углы истрепались.
Ничего?
Нет. Меня, вроде, переполнял страх. Я не понимал, где нахожусь. Был напуган, растерян. Мауриц подсел к нам за стол, и мы слушали его рассказы про…
— …упирающиеся в небо железобетонные трубы, из которых днём и ночью валит вонючий дым…
Именно.
— …обомшелые здания, заслонившие горизонт…
Да. Я помню.
— …сеть пыльных дорог связывает бесчисленные фабричные цеха, складские помещения и бараки…
В те дни, мои первые дни на Комбинате, казалось, что про это место Маурицу известно даже больше, чем Надзирателям. Раньше я смотрел на этого долговязого человека с морщинистым лицом в надежде, что он сейчас поделится со мной каким-то драгоценным знанием, даст логичное объяснение…
Чему? Не могу вспомнить.
— Я почти весь Комбинат объездил, ребята, — обращается Мауриц к троице новичков. — Всякого повидал.
Точно. Он врёт. Просто напускает на себя таинственный вид, чтобы повысить свою значимость в глазах окружающих. Да кто он вообще такой? Простой шоферюга, которого никогда не пустят за Оборудование. Только баранку крутить и умеет — самая простая, примитивная работа. Вот почему во время обеденного перерыва он подсаживается исключительно к новеньким. Водителям не светит карьерный рост. Их никогда не переведут в отдел тестирования Продукта. Опытные заготовщики, вроде меня, давно его раскусили и не имеют с ним никаких дел.
— Мне кое-что известно про Комбинат, — говорит водитель. — Комбинат…
— Эй, Мауриц! — выкрикиваю я.
Он замолкает на полуслове и поворачивается ко мне. Рот разинул — похоже, удивлён, что я удостоил его вниманием. Некоторые из моих коллег — из тех, которые в цеху уже давно — обмениваются недоумёнными взглядами. Не стоит, конечно, тратить время на старика, но мне обидно, что он вешает новым сотрудникам лапшу на уши.