— Я, что, один видел эту *****?
— Какую? Белочку? — и снова волна хохота.
— Там людей пятьдесят, не меньше, положило… Кровь на сером снегу… Яркие флаги в крови… Красный кирпич будто кетчупом обмазан… А в воде рука плавает…
Все сразу притихли.
— Говорю вам, я видел это! — Егор обвёл всех трезвым взглядом.
— Может, лучше белочка? — пошутил Данила, но вяло улыбнулся только, кажется, Валька Голубев.
— А ещё я видел его, того, кто это сделает… Мы должны предотвратить это.
Настроение моментально испортилось. Стали выяснять, что увидел в пьяном бреду Егор, и до последнего никто не верил, будто видение было осмысленным и настоящим. Решили — перебрал Егор. Градус веселья немного поднялся лишь через три часа, когда все напарились, закусили тушёной картошкой с крольчатиной. Через час отходила последняя электричка, и все засобирались домой. Егор как будто повеселел, задвинул своё предсказание в угол памяти.
А спустя два месяца, в апреле, вдруг вспомнил. На летучке попросил у Старика разрешение высказаться и хмуро поделился очередным видением. Ермолай Ильич выслушал, значительной оценки не дал, но после летучки они остались вдвоём, и, о чём вели беседу, остальные в команде догадались по ещё более мрачному выражению лица младшего Матвеева.
С тех пор Егор постоянно находился в необъяснимом возбуждении, часто приходил на работу невыспавшийся, заваливал через одно задания. В результате генерал приказом отправил его в командировку с секретным поручением, впервые за всё время сотрудничества выдержав истерику подчинённого спокойно, без рявканья. Егор не хотел никуда ехать, но ему пришлось.
Его нетерпеливость отчасти помогла ему справиться с заданием быстро, и двадцатого мая он был дома, забросил сумку и помчался в офис. Там уже ожидали появления взъерошенного Матвеева.
Пока его не было, генерал прислушался к просьбам команды разрешиться проверить версию Егора и отменил запланированную командировку до 13 мая. Распределили посты на площади, дав нервному капитану Матвееву карт-бланш на перемещение в любую точку, если вдруг интуиция позовёт. Девятое мая началось без теракта и, слава богу, закончилось как обычно. Народ попраздновал и разошёлся.
Егору как будто полегчало. Нервный блеск и желание поругаться со всеми поутихли, вот только становился капитан всё угрюмей и угрюмей. Казалось, что неудача, если её так можно было назвать, заставила его быть более собранным.
В командировке набрал 99 из 100 баллов, показав наивысший результат во время работы с коллегами из Сараево. Но и этого рабочего успеха Матвееву показалось мало. Он быстро, на первом же вечере подружился (через бар) с местными фээсбэшниками, и те в свободное время таскали его по тюрьмам, показывая самых злостных преступников.
Егор сканировал ауру заключённых, что-то записывал себе в блокнот, и, кажется, только эта дополнительная нагрузка позволяла ему расправиться с актуальной в последнее время бессонницей.
Вернулись домой через неделю, и ничто не предвещало беды, как вдруг СМИ объявили о параде ЛГБТ, приуроченного ко дню биологического разнообразия. Егор снова завёлся: нужны блокпосты во время мероприятия. Команда переглянулась и пожала плечами. Все и так были вымотаны поездкой, а опасности, которую ждал Егор, по-прежнему никто больше не чувствовал. Старик частично успокоил Егора, сказав, что уже сообщил, кому следует.
— Наш отдел презирают все, — вдруг окаменев от клокочущей ярости, возразил Егор, не вынимая сжатых кулаков из карманов, — ник-то и ни-ку-да ни-ко-го не пошлёт охранять людей. Разрешите идти?
Накануне 22 мая Булгаков опять собрал компанию на даче, отметить удачную командировку. На этот раз с ночёвкой. И всё было бы как обычно, если бы не хмурый и постоянно задумчивый младший Матвеев. Он почти не пил, сославшись на то, что надо утром рано встать, но в результате как-то неожиданно опьянел и заснул. Его отнесли в комнату к быстро утомившемуся Даниле Викарчуку.
И всё было благополучно, только утром, раскачавшись аж в девять часов, обнаружили, что Егор и Данила сбежали. Наспех позавтракав и, вот теперь точно имея дурное предчувствие, все засобирались. Но то машина не заводилась — пока запаяли отвалившийся контакт, — то колесо спустило… В столицу добрались к одиннадцати. А пока ехали, сначала по радио сказали новость, а потом позвонил Старик с приказом ехать сразу на Болотную. Где полчаса назад прозвучал взрыв. Количество погибших ещё не было установлено, но приблизительно зашкаливало за отметку в несколько десятков.