Мясник. Кайт он.
Кайт. Вот-вот.
Мясник. Самый отпетый из всех сержантов! Хотел меня в солдаты заманить, собака!
Кайт. Вздор! Такие, как вы, в солдатах не служат. У вашей матушки сто фунтов наличными — она их пока одолжила купцу, что торгует швейным товаром неподалеку отсюда.
Мясник. А ведь оно и взаправду так, только немногие про то знают.
Кайт. Я знаю, и тот мошенник — как его? — Кайт тоже знал. Вот он предлагал вам пять гиней, зная, что ваша бедная матушка не пожалеет и ста, лишь бы освободить вас из рекрутов.
Мясник. Ах он мерзавец! Послушайте, господин ученый, я дам вам еще полкроны, черт подери, только вы предскажите, что быть этому Кайте повешенным.
Кайт. Ему это так же грозит, как всякому другому в Шрусбери.
Мясник. Вот деньги, берите. А вы так мне и не сказали про этого главного хирурга.
Кайт. Ой, смотри, как бы не прогневались светила! (Листает свои книги.) Нет, сейчас они безмятежны. А ну поглядим… Случалось ли тебе когда-нибудь отрезать ногу человеку?
Мясник. Нет, не случалось.
Кайт. Припомни хорошенько!
Мясник. Да говорю же — нет.
Кайт. Странно, очень странно! Впрочем, меня ничем не удивишь: каких только чудесных превращений я не видывал. Когда вторично… нет — в третий раз ты будешь воевать во Фландрии, снаряд раздробит ногу у одного важного офицера. По счастью, ты окажешься рядом и в миг отсечешь своим распильным ножом поврежденную ногу. Словом, ты так ловко проведешь эту операцию, что тебя с общего одобрения назначат главным хирургом всей армии.
Мясник. Что ж, ногу отрезать — это пожалуйста. Это я не хуже любого хирурга во всей Европе, только вот воевать я совсем не собираюсь!..
Кайт. Не собираешься, да? А тебя никто и не спросит. Звезды тебе подсказали — значит, иди.
Мясник. Это как же получается?!. Нет, сударь, я по закону в солдаты не иду, черт возьми!
Кайт. Ну, это не моя забота, приятель. Я свое дело сделал. А все остальное — запомни! — ты узнаешь спустя полтора часа. Я кончил. Прощай.
Мясник (направляется к двери, останавливается). Да, вот еще, позабыл! Скажите, а этот-то, главный хирург, он много за труд получает?
Кайт. Пятьсот фунтов в год, не считая денег за лечение триппера.
Мясник. Пятьсот фунтов! Вот это да! Так, значит, спустя полтора часа?..
Кайт. Вот что, приятель, молчи и не приставай! Думаешь, это легкая работа — уговорить какого-нибудь дурня мясника, чтоб он согласился получать пятьсот фунтов в год? Впрочем, если тебе написано на роду — слушай! Скажу тебе в двух словах: когда через полтора часа ты будешь стоять за своим прилавком, мимо пройдет господин с табакеркой в руке, а из правого кармана у него будет высовываться кончик носового платка. Он спросит тебя, почем телячий филей, и погладит по голове твоего огромного пса, которого кличут Биток.
Мясник. Господи твоя воля, а пса ведь вправду так кличут!..
Кайт. Слушай меня внимательно! Все, что я говорю, — истинная правда, и чему быть, того не миновать. Иди домой, продай свою лавку, и пусть тебя не трогает, что мать и сестра поднимут истошный вой: женщины всегда стоят у мужчин поперек дороги. Раздобудь побольше денег и следуй за этим человеком… Его имя начинается с буквы «П»… Запомни это! Еще придет дочь цирюльника — ты обещал ей жениться, — она так вцепится в тебя, еле вырвешься!
Мясник. И про Сэлли он знает!.. Ну и ну! Что ж, как ни крути, ни верти, а с чертом не сладишь! (Идет к двери.) Так говоришь, платочек из левого кармана?
Кайт. Из правого, дурья башка! Если из левого — значит, не тот.
Мясник. Ладно. Как-нибудь узнаю. (Уходит.)
Плюм (высовывается из-за кулис с записной книжкой в руке). Значит, из правого, да?
Кайт. Чу! Зашуршали юбки!
(Стук в дверь.)
Прячьтесь, сударь! К нам пожаловала госпожа Мелинда.
(Входят Мелинда и Люси.)
(Слуге.) Тайчо, подай дамам стулья!
Мелинда. Не беспокойтесь, мы не собираемся засиживаться.
Кайт. И все же вы засидитесь, сударыня.
Мелинда. Здесь, у вас?
Кайт. Нет, в девицах. (Люси.) А вы, милая, не засидитесь. Уж вы-то не засидитесь!